Я понял, что  без бутылки в этой истории  никак не разобраться, и на следующий день, прихватив с собой четвертинку самогона и немного закуси, направил свои стопы в сторону заброшенной базы... Начало 

 Виталий Соловьёв (Таллин), вокалист, автор текстов, основатель группы UN-REAL 

И вот я стою перед входом в бункер.

- Эй! – крикнул  я в  сырую темноту дверного  проёма. – Есть тут кто-нибудь?

Никто не отзывался. Наверное с минуту я зыркал по сторонам, напряжённо вслушиваясь, пытаясь уловить  среди свиста ветра и монотонного шороха листвы какие-нибудь звуки, выдающие человеческое присутствие, но – ничего.

Ладно, глянем, что  там внутри... Я вытащил предусмотрительно  захваченный фонарик и шагнул в бункер.

Жёлтое световое пятно заплясало по голым бетонным стенам, по кучам зловонного мусора на полу – и провалилось в чёрную дыру следующего дверного проёма. Осторожненько, стараясь не вляпаться в какую-нибудь гадость, я пересёк комнату и направил луч фонаря внутрь второго помещения.

Сломанные стулья, перевёрнутый вверх ножками стол, на одну из ножек которого кто-то скуки ради напялил прохудившийся кирзовый сапог. И запах дерьма. А впереди чернел новый дверной проём.

Я прошёл пять помещений. Пока не упёрся в железную дверь, щедро проклёпанную большими выпуклыми заклёпками и выкрашенную в тёмно-зелёный цвет. Дверь хоть и с некоторым усилием, но приоткрыть удалось – ровно настолько, чтобы протиснуться боком. За ней моему взору предстал узкий пустой коридор, в дальнем конце которого, куда едва доставал луч фонаря, виднелся резкий поворот налево. Я сделал пару нерешительных шагов, потом плюнул и повернул назад: не было никакого желания углубляться в эту мрачную нору в одиночку.
 

Выходя на свежий воздух, я неожиданно нос к носу столкнулся с уже знакомым бродягой. Мы оба вздрогнули; бомж угрюмо набычившись, отступил на шаг.

- Слушай, я тут  с тобой побалакать кой о  чём хочу, - я изобразил самую что ни на есть дружескую улыбку.

- О чём же? – он продолжал смотреть исподлобья.

- Да ты не  бойся – ничего такого серьёзного.

- А я и не  боюсь, – с некоторым вызовом в голосе ответил бомж.

- Вот и хорошо, - я улыбнулся ещё шире и  показал ему бутылку, сделав  при этом демонстративный смачный  глоток. – Хух! И главное, есть  чем «смазать» беседу.
 

Этот мой щедрый дружественный жест возымел на Евгения ( так он себя назвал ) расслабляющее действие. Мы присели на принесённые им ящики, плеснули ядрёного зелья в пластмассовые стаканчики из-под йогурта... И я услышал действительно интересную историю. Евгению льстило знакомство с журналистом, тем более что я обещал в своей статье ( если таковая выйдет ) ни в коем случае не разглашать местонахождение этого военного объекта. Ниже я перескажу вам всё, что слетело с пьяного языка моего собеседника - естественно, убрав матерные слова и придав повествованию гладкость и связность.

В январе месяце он с приятелями оппился какой-то гадости непонятной и в памяти его образовался большой провал. Первое воспоминание после этого  провала – он бредёт по ночному  лесу, по колено утопая в снегу. Замёрз он жутко и  силы брести дальше подпитывались лишь осознанием того, что если он остановится и сядет, то всё – каюк. Некоторое время спустя лес поредел, впереди из тьмы проступили контуры каких-то смутно видимых, полуразрушенных строений. Он взошёл на невысокий прямоугольной формы холм. Вдруг под ногой треснуло – и он ухнул в широкую дыру. Пролетел не один метр, затем – страшный удар и боль.

Очнулся Евгений  в кромешной тьме, лёжа на боку. Холод собачий, сильно ныло ушибленное плечо. Пощупал руками под собой – бетонный пол. Встал – да как завопит от боли в правой ступне: растянул при падении. По счастью у него в рюкзачке за спиной имелся фонарик. При свете фонаря он увидел уходящий вдаль в обоих направлениях узкий бетонный коридор. Поскольку дыра, в которую он провалился, находилась достаточно высоко, оставалось одно – топать вперёд в поисках выхода наверх. Так, прихрамывая, черепашьим ходом и побрёл наш герой в неизвестность.
 

Иногда в стенах попадались утопленные в бетон железные двери, но все они были заперты; в  одном месте коридор ответвлялся влево, но Евгений туда не пошёл – он решил двигаться только вперёд. Через какой-то промежуток пути впереди возникла круто уходящая вниз железная лестница. Делать нечего, пришлось спускаться.

А спуститься пришлось на три уровня, ибо двери, на которые наш герой натыкался, оказывались запертыми. По пути Евгений наткнулся на одно странное явление: в довольно просторном помещении, через которое пришлось пройти, было явно теплее, чем на других этажах. Он нагнулся, коснувшись пола ладонью – пол был тёплый! Странно, с чего бы это? Ведь не может же прийти кому-то в голову нелепая идея отапливать заброшенный каземат. Однако продрогшему травмированному Евгению эта аномальность пришлась по душе: он дико устал, нестерпимо болела повреждённая нога, кружилась голова и клонило в сон. В углу комнаты он увидел кучу промасленного тряпья. Недолго думая, улёгся на него и уснул.

Хорошенько проспавшись, он продолжил путь и примерно через  полчаса выбрался таки на первый уровень.

Сильный снегопад, ужасная холодрыга, начавшие опухать нога и плечо, незнакомая местность... Евгений отчётливо понял, что там, за пределами этих железобетонных казематов его ждёт верная смерть. Он сел, привалившись спиной к стене и горько безутешно заплакал. Сейчас он никуда уйти не сможет...

В одной из комнат он увидел притулившуюся в углу печку-«буржуйку», коленчатая труба которой была выведена в вентиляционное отверстие. Здесь же, на полу лежали друг на друге несколько засаленных матрасов и большой ворох изношенного солдатского обмундирования, очевидно заменявшего кому-то одеяла. Кто-то здесь одно время жил...

Одно из помещений  оказалось очень кстати битком набито сломанной мебелью а также  картонными и фанерными средствами наглядной агитации, да и бумага для растопки тоже тут водилась в  изобилии. Так что вскоре в печке весело затрещали пожираемые пламенем деревянные обломки, а урчащий голодным желудком Евгений завалился на лежанку, поглаживая больную ногу и предаваясь невесёлым раздумьям о превратностях своей вольной жизни.

И приснился  ему сон – один из тех, что в народе принято называть вещими.

- Сначала я  учуял запах, - рассказывал Евгений.  – Словно курицей жареной попахивает. Да так сильно, так аппетитно,  что у меня все внутренности  узлом скрутило. Встал я с лежанки  и заковылял на этот запах. Спустился по лестнице на уровень ниже. Вижу: короткий коридорчик, кончающийся тупичком – и три двери. Дёрнул одну – заперто, другую – тоже, а третья открылась. А за ней... мать моя женщина! Стол, уставленный разной вкуснятиной и все друганы мои сидят, машут мне: мол, чего встал, присаживайся. Я шаг сделал – и проснулся. Лежу, ничего не понимаю – так ярко всё привиделось, будто и не спал вовсе.

И тут кто-то словно за руку меня потянул: мол, сходи  да проверь. А то место из сна я  хорошо запомнил, прямо как фотография перед глазами стояла.

Ну вот, значит, неймётся мне, не сидится – встал, взял фонарик и пошёл. И вышел в точности на это самое место – ну, из сна которое. Вижу – три двери. Я сразу к третьей – не заперто! Отворил, посветил фонариком...

За незапертой дверью оказалась продовольственная кладовая. Изысканных явств Евгений там правда не обнаружил, но на металлических стеллажах отыскались два десятка коробок с сушёной лапшой быстрого приготовления, несколько ящиков тушёнки ( правда, часть банок имела подозрительно вздутый вид, ну да этим бывалого человека не напугаешь ), ящик зачерствелого печенья, несколько пластмассовых канистр с водой, коробка с бутылями подсолнечного масла... Однако всё это фантастическое изобилие меркло перед самой грандиозной находкой: в двух особняком стоящих канистрах обнаружился... чистый пищевой спирт! Кто и главное, почему оставил пропадать всё это богатство, для обалдевшего от радости Евгения навсегда осталось загадкой...

Неожиданная находка  оказалась судьбоносной: Евгений  принял решение... зимовать на базе – по крайней мере, пока травмы не подживут. Да и как оставить без присмотра спирт? Так  что вряд ли приходиться удивляться этому решению, учитывая неприхотливость бомжовских жизненных запросов.
 

Так прошёл месяц, в течении которого Евгений на правах хозяина обследовал немалую часть своих владений. В результате чего наткнулся на ещё несколько довольно приятных сюрпризов. Во-первых, нашёл почти новые кирзачи своего размера – достойная замена вконец прохудившимся кроссовкам. Во-вторых, обнаружил каземат, почти до потолка забитый... водочной стеклотарой! По всей видимости это имело какие-то отношение к торговцам подпольной водкой. И в-третьих, нашёл места, где сохранились нетронутыми изрядные куски медных и аллюминиевых кабелей. Да-а, было от чего прийти в восторг! Однако, несмотря на комфортное житьё, заскучал Евгений по друзьям-товарищам и в марте месяце отправился таки в Таллин ( ох и далеко же занесла его нелёгкая! Удивительно, каким образом он умудрился очутиться в такой глуши. Бес его знает... )

Друзья искренне обрадовались появлению без вести  пропавшего Евгения, а его рассказ  о зимовке в заброшенной воинской части многих заставил недоверчиво  качать головами. Лишь двоим лучшим корешам – Володе и Кайдо, Евгений  рассказал всё остальное: о халявной жратве, о неисчислимых запасах стеклотары, о спирте. Прельщённые богатствами «загородной резиденции» их друга, мужики согласились ехать с ним.

- Вот так и  обживаем это место, - закончил  свой рассказ Евгений. – Сдаём  бутылки, ищём и чистим цветметаллы...

- Далековато  забрались.

- Далековато... Ну, да ничего, уже привыкли. Хочешь берлогу-то нашу посмотреть?

- Хочу.

- Ну так пошли.  А мужики сегодня вечером приедут.

В нос шибануло не самым приятным  «букетом ароматов», но всё же я перешагнул порог «берлоги». Помещение имело вполне обжитой вид: топчаны, стол, стулья, печка-«буржуйка», примус, на стене – картинки из порножурналов наклеены... « Это Кайдо откуда-то журналов натащил», смеясь, кивнул на «весёлые картинки» Евгений.

- Слушай, Женя, - задал я наконец самый главный свой вопрос. – А не страшно здесь жить? Место-то того, мрачноватое. Не замечал лы здесь, чего-нибудь эдакого, странного? Ну, кроме той комнаты, где пол тёплый?

- Да он не  только тёплый, - проговорил Евгений.  – Он ещё и светится в темноте. В первую ночь я не заметил, только потом: такое ровное голубоватое свечение. Да и пахнет там как-то не так...

- А ещё что-нибудь  интересное можешь вспомнить?

- Голоса, - немного  помолчав, ответил Евгений. –  Иногда, уже, как говорится, на  грани сна, слышатся мне голоса. Оттуда, снизу доносятся: бубнят чего-то, спорят... Но слов не разобрать.

- Хм, голоса, говоришь...

- Ага. Не знаю, чудится может? А ещё есть тут один коридор... Это в соседнем бункере, что соединён с этим прямым недлинным подземным переходом. Коридор тот на последнем, четвёртом уровне – длинный, далеко идёт. Но мы в тот коридор ни разу не совались и ни за какие коврижки не сунемся: страшное место, жутью оттуда веет.

- Как это?

- Да вот так:  сделаешь туда шаг-другой –  и такое накатывает... аж сердце леденеет и дрожь в коленках. Не могу объяснить почему, но кажется: ежели пойдёшь туда – живым уже не выйдешь. Бр-рр! – мой собеседник передёрнул плечами.

- Слушай, Женя... – я плеснул ему в стаканчик  остатки самогона. – Ты мне  те места покажи, ладно? И тёплую комнату и коридор тот... страшный. Я не прошу со мной в коридор идти, просто отведи к нему.

- Да брось  ты, парень, зачем тебе это! –  искренне перепугался мой собутыльник.  – Не связывайся с этой чертовщиной.

- Тут чисто  научный интерес, дружище, чисто научный интерес. С детства испытываю тягу ко всему таинственному.

В конце концов я уговорил его, причём, самыми весомыми аргументами оказалась обещанная  бутыль самогона, ящик пива и торжественное обещание: всё более-менее ценное, что мне попадётся в процессе исследования катакомб, не присваивать а признать собственностью Евгения и его товарищей. На том и порешили. Я пошёл на хутор – вербовать сообщников.

- И ты поверил  бредням старого алкаша? – посмеялся  над моим рассказом Вадим. _ Голоса, таинственный коридор, светящийся пол... Да по пьяни люди и не такое видали.

- Может и так,  а может там и правда есть  что-то такое необычное. Мне  вот интересно, - отвечал я.

- Да ладно,  Вадя, - вступил в разговор Лёня. – Давай съездим на следующих выходных, полазаем. Мне что-то тоже интересно стало.

- Да я-то и не особо против, - ответил Вадим. – Можно за компанию. И самогонка старого Юхана хороша, ничего не скажешь.

На том и  порешили. Мы вернулись в Таллин и в течении недели потихоньку готовились к предстоящей экспедиции. И вот наконец настали выходные.
 

- Ну, удачи вам!  – горлышко пивной бутылки  утонуло в густых рыжих зарослях  бороды Кайдо, с чмокающим звуком  присоединившись к его губам.

- Удачи... – эхом  повторил долговязый Володя, второй товарищ Евгения.

- Ладно, - Евгений  одним затяжным глотком осушил  бутылку пива. – Айда на экскурсию!

Четверо: Я, Вадим, Лёня и наш проводник углубились в сырую холодную темень бетонного  подземелья.

Нет нужды подробно описывать путь к «тёплой комнате» ( так мы заранее окрестили помещение с нагревающимся полом ) – унылую череду бетонных коробок-склепов, пронизанных пустыми коридорами изредка оживляли лишь попадавшие в перекрестье лучей наших фонарей спины улепётывающих крыс.

- Пришли, - Евгений  тронул меня за плечо. – Вырубайте фонари и смотрите.

Мы так и  сделали.
 

В наступившей  тьме пол под ногами действительно  светился голубоватым призрачным сиянием. Чуть приглушённый мертвенный свет местами  был ярче, местами сходил почти  на нет, образуя сюрреалистические разводы. И явственно чувствовалось тепло, доходящее примерно до половины икр. В воздухе стоял тяжёлый неприятный запах, но то был не дух тлена, разложения, запах был... химическим. Я нагнулся. Коснувшись ладонью пола – шершавая поверхность была чуть влажная и очень тёплая, почти горячая.

- Жаль, нет дозиметра, - нарушил тишину Лёня.

- Думаешь, здесь  есть радиация?

- Очень может  быть, - промолвил Лёня.  – Откуда  взялось это свечение? Вполне  возможно, что под нашими ногами  могильник радиоактивных или  химических отходов: военные уходя, завалили помещение этажём ниже всякой дрянью, решив не утруждать себя лишними хлопотами. Давайте не будем здесь задерживаться – что-то нет у меня никакого желания облысеть или стать импотентом.

- Согласен, - отозвался  из темноты Вадик.

Мы включили фонари и по-быстрому покинули нехорошее  место.
 

Прежде чем  попасть в так напугавший Евгения  коридор, мы оказались в ещё одном  любопытном месте. И здесь впервые  столкнулись с чем-то странным, уже из разряда сверхъестественного...

Продолжение следует

Материал опубликован в рамках конкурса «Живое русское слово».