Не так давно, разбирая и сортируя свой архив, я  наткнулся на папку с черновиками  недоделанных статей и очерков: в  эпоху «перестройки» и первые годы эстонской независимости, будучи внештатным корреспондентом ряда таллинских газет, я немало потрудился на ниве «жёлтой» прессы, развлекая охочего до сенсаций обывателя историями о маньяках, призраках и прочем ходовом товаре конца 80-х – начала 90-х. Кстати, не всегда эти истории были, что называется, высосанными из пальца.

Так вот, среди  этого хлама я к своему удовольствию обнаружил десяток пожелтевших  листков машинописного текста, озаглавленного кратко, но интригующе: «Логово».

Эту статью мне  когда-то вернула редакция одной  обанкротившейся газетёнки ( даже названия её не вспомню ).

Материал мне  показался стоящим. Подвергнув текст  некоторой литературной обработке, я представляю его вам в  виде рассказа, оставив прежнее название:

                                                       
Логово

Эта весьма необычная  история приключилась со мной летом 199... года. Сразу оговорюсь: ни координаты местности, где всё это произошло, ни настоящих имён действующих лиц  я называть не буду. Во-первых, хочу избавить участников этой истории от неприятных для них вопросов. Во-вторых, очень не хочу, чтобы кто-нибудь решил из праздного любопытства повторить то, что сделали мы. Итак...

Всё началось в  конце июля. Мы, трое друзей – я, Вадим и Лёня, решили на выходные умотать подальше за город: отдохнуть где-нибудь в первозданной глуши – пожарить шашлыки, выпить водочки, вообщем, весело провести время. Так мы оказались на хуторе Лёниного друга Андруса. Андрус – крепкий коренастый парень с простым добродушным лицом, принял нас весьма радушно: на столе мигом появилась большая бутыль самогона ( «дед Юхан с соседнего хутора гонит», - сообщил Андрус ), миски с крестьянской закусью, деревенский хлеб, полкруга кровяной колбасы... поужинали мы на славу. Пока ребята за неспешной беседой допивали самогон, я решил проветриться, да заодно посмотреть местные достопримечательности, если таковые найдутся. Вышел за калитку и неторопливо пошлёпал по грунтовой дороге – узкий коридор, прорубленный в стене непролазного леса. Заприметив слева тропинку, свернул на неё и углубился в лес.

Опутанный вечерними  тенями, притихший лес, расположенный  чёрт те знает как далеко от городского шума и суеты – место очаровательное и таинственное. Стоишь, поливаешь  пенистой янтарной струйкой дерево, лениво улыбаясь каким-то неясным пьяным своим мыслям – благодать, да и только! Эх-хех-хех...

На ручных часах  было всего полдесятого и я  решил ещё немного побродить.
 

Вскоре лес  изрядно поредел, пошла низкорослая  чахлая растительность, мхи, вросшие в землю массивные валуны, повеяло свежестью – вдали блеснула алая от заката полоска моря...

А слева от меня, сквозь заросли кустов тянулись прерывистой  цепью позеленевшие от моховой поросли  бетонные столбы, меж которых была натянута ржавая колючая проволока. На одном из столбов косо висела покорёженная жестяная табличка с плохо читаемой надписью: « Стой! Назад! Запретная зона!»

Итак, я набрёл на заброшенный военный объект –  сотни их, разорённых, загаженных, забытых, ветшает и разваливается на продуваемых ветрами пустошах, в лесах и на болотах...

Прямо напротив меня в ограде зиял большой разрыв и я от нечего делать шагнул через  поваленный столб на заброшенную  территорию.

Я прошёл метров двести, поминутно спотыкаясь то о  битый кирпич, то о покорёженное ржавое железо. И уже хотел было повернуть назад, как внимание моё привлекло нечто, маячившее сквозь рощицу чахлых берёзок. Это «нечто» оказалось широченной железобетонной площадкой с торчащими по краям низкими башенками вентиляционных шахт – крыша глубоко утопленного в землю... чего? Я прошёлся по крыше в другой конец и увидел невдалеке ещё одно подобное сооружение, а чуть ближе ко мне, почти посредине расстояния между двумя строениями в просевшей земле виднелось неровное чёрное отверстие с бетонными краями и тёмными прутьями обнажившейся арматуры. Возможно, всё это части какого-то большого подземного комплекса, подумал я, спрыгивая наземь.

Лицезрение этого  потемневшего от сырости, выщербленного, обросшего плесенью и мхом бетона вызывало такое уныние, что отпало всякое желание гулять – захотелось вернуться на уютный чистенький хутор, вновь влиться в дружеское застолье. Однако, надумав вернуться, я всё же решил напоследок обойти блиндаж вокруг – и вздрогнул, столкнувшись с человеком.

Чуть в стороне  от квадратного дверного проёма, у потухшего костерка, на железном ящике сидел бомжеватого вида мужичонка и очищал от обгоревшей изоляции кусок медного провода. При моём приближении он резко вскинул голову – изрезанное морщинами кирпично-красное лицо, неряшливая борода с частой проседью, короткие взлохмаченные волосы. Из-под кустистых бровей колюче-настороженно смотрели выцветшие светло-серые глаза.

- Ну, чё смотришь? – просипело испитое горло.  Прервав своё занятие, он выжидающе  уставился на меня.

- Да, ковыряйся,  ковыряйся, - пожал я плечами. – Мне то что...

Повисла, как  говорят в таких случаях писатели, неловкая пауза: он ждал, когда я  уйду, а мне вот захотелось напоследок о чём-нибудь спросить, да только в  голову ничего не приходило. Постояв, потопав  ногой пару минут, я сказал:

- Ну ладно, пока! – и пошёл назад.

Друзей в доме в доме не оказалось: пустой прибранный стол, на столе записка: «Мы в бане».

Банька обнаружилась за домом: за дверью неразборчиво бубнили  пьяные голоса, слышался смех. Надо сказать, посещение заброшенной запретной зоны оставило в душе тягостный неприятный осадок и баня пришлась очень кстати – всё равно, что дерьмо с себя смыл. Было уже слегка заполночь, а мы всё сидели в предбаннике, пили пиво, болтали о том, о сём.

- Слышь, Андрус, я тут в лесу набрёл на какие-то развалины вроде военной базы... Не в курсе, что там раньше было?

- А-а... – скривился  Андрус. – Какой-то секретный  объект, но точно никто не знает:  место здорово охраняли. А что  тебя туда вдруг занесло?

- Да, так, гулял,  проветривал мозги. Наткнулся там на какого-то бродягу, по виду бомж. Странно: что делает бомж в такой дали от города? В помойках не покопаться, бутылки негде собирать.

- А хрен его  знает, - пожал плечами Андрус. – Да, шастают здесь в последнее время какие-то оборванцы, даже не знаю, что их сюда привлекает. Но на хутора пока лазить не пробовали: видно, боятся.

- Я того бродягу  застал за обжиганием медного  кабеля. Неужели там ещё могло  что-то остаться?

- Хм, я думал,  там уже всё давным-давно ободрали. Хотя... Говорят, до хрена там этих казематов, на несколько этажей под землю уходят, но как далеко... Я, конечно, пару-тройку раз лазил там с пацанами, но ничего не нашёл: сыро, холодно, грязно, темно и жутко. Как знать, может где-то цветметаллы ещё и можно малость наскрести, вот и лазают какие-то черти по катакомбам. Да и чёрт с ними.

- Заинтриговал  ты меня, - я вдруг понял, что  возможно наткнулся на неплохую  тему для газетной статьи.

- Слушай... –  Андрус уловил моё настроение. – Если тебя так интересует  эта база, то тебе надо поговорить со старым Юханом: он здешние места как свои пять пальцев знает. Всяко побольше меня может рассказать.

Мне повезло: на следующее утро на хутор заявился Юхан собственной персоной. Выглянув в окно, я увидел, как Андрус во дворе у калитки беседует с каким-то невысоким сухопарым дедком. Когда я вышел на крыльцо, они уже направлялись к дому.

- Вот, – кивнул в мою сторону Андрус. – Парень этот – журналист, интересуется той военной базой, что в лесу. Расскажи ему потом, что знаешь.

Мы обменялись рукопожатием, вошли в дом и минут через двадцать, «перетерев» с Андрусом какие-то свои дела, Юхан наконец смог уделить мне внимание. Вот его рассказ.
 

- Первыми начали  там строить не Советы, а ещё  немцы. Но недостроили – Красная  армия вошла в Эстонию. А  ещё раньше, в царское время, там стоял большой хутор. В нём семья Юргенссонов жила – мне о них мой отец рассказывал. Так вот – однажды они все пропали.

- Как это –  пропали?

- Никто не  знает, как. Пропали и всё,  даже псы цепные злющие и  те пропали. Странную пропажу семьи обнаружила их дальняя родственница, приехавшая к ним погостить. Искали Юргенссонов долго: и весь лес прочёсывали и болото – никаких следов, сгинули люди безвозвратно. Так и остался хутор пустовать. Ну, конечно, со временем-то многое оттуда из вещей в хозяйстве полезных растащили, но в сам дом так никто и не вселился...

И был ещё  случай: лет пять спустя хоронились там беглые каторжане – пятеро их было. Кто-то из местных заприметил и донёс в полицию. Полиция  нагрянула туда рано поутру – а  каторжников-то и нет нигде.

- И опять никаких  следов?

- Вот на этот  раз следы как раз были: по  всем комнатам, на дощатом полу  много крови было набрызгано  – словно резали кого. Ботинок  ещё нашли – подошва отодрана  и тоже кровью весь залит.

- Ужас!

- А вскоре  хутор сгорел – от дома одни угли остались. Я так думаю, это кто-то из местных его спалил. И правильно сделал – не хутор, а ловушка смертельная.

А советская  армия начала строить базу где-то в середине семидесятых. И что  там было, никто, конечно,.не знал: обнесли всё колючей проволокой, понаставили вышек, прожекторов понатыкали... Но что-то у них там не ладилось: не раз просыпались жители окрестных хуторов от страшного воя сирен, а по ночному небу так и метались лучи прожекторов. А один раз ка-ак грохнет! Аж стёкла затряслись-зазвенели. Однажды у нас на хуторе солдаты с офицером картошку закупали. Так один солдатик проговорился. – «Жуть там у нас творится!» - испуганно шептал он. – «Чертовщина какая-то. Недавно двое погибли, а отчего – никто не знает. Их в цинковых гробах увезли втихаря. Эх, занесла меня нелёгкая в эту часть!» - так он сказал.

- Ну а потом,  когда армия ушла?

- Крутились там  одно время какие-то подозрительные  люди: приезжали-уезжали машины... Ну, здешние жители конечно, тоже  лазили – за медью, кабеля  чистили. А вообще, говорят, всё так и не облазили: ходов там всяких не счесть, некоторые коридоры далеко-оо ведут. Страшно туда лезть: провалишся в какую-нибудь шахту, шею свернёшь...

- Видел я там  вчера какого-то бродягу...

- Ах эти... –  кивнул Юхан. – Даже не представляю, что им там нужно.

- Так он там  не один значит шастает?

- Двоих-троих  точно видел.
 

Я понял, что  без бутылки в этой истории  никак не разобраться, и на следующий день, прихватив с собой четвертинку самогона и немного закуси, направил свои стопы в сторону заброшенной базы...

Продолжение следует

Материал опубликован в рамках конкурса «Живое русское слово».