На днях министр образования Эстонской Республики Яак Аавиксоо выступил с заявлением, в котором утверждал, что реформа образования русских школ в Эстонии – переход на эстонский язык обучения в объеме 60 процентов – служит интересам русскоязычного населения.

«Если говорить в целом о переходе на эстонский язык обучения в объеме 60%, то это решение было принято давно. Я думаю, что это, в конце концов, все-таки служит интересам русскоязычного населения, поскольку конкурентоспособность в политической, общественной и трудовой жизни сильно зависит от уровня знания государственного языка», – сказал он в интервью BNS.

По мнению Я. Аавиксоо, такая мера полезна прежде всего для самих учеников. На вопрос же корреспондента, обоснованны ли опасения противников реформы русского образования о том, что обучение на эстонском языке скорее не повысит, а понизит конкурентоспособность выпускников, министр недвусмысленно ответил, что «полностью исключить такую опасность невозможно».

Между тем утверждения Я. Аавиксоо не имеют никакой доказательной базы. Скорее наоборот, большинство исследований говорит совершенно противоположное. Так, согласно недавнему социологическому исследованию, проведенному  среди родителей и школьников НКО «Русская школа Эстонии», большинство респондентов высказались в поддержку муниципальных гимназий с русским языком обучения – 81%. Причем, согласно задумке, в такой гимназии обучение проходило бы по двум программам (российской и эстонской) с выдачей по окончании как российского, так и эстонского аттестата.

В поддержку русской гимназии с обучением на эстонском языке в формате 60х40 высказалось всего 4%. Эстонские гимназии и русские частные гимназии получили всего 3% и 2,5% соответственно. Самой непопулярной оказалась идея создания гимназии при посольстве России в Таллине, за которую высказались всего 1% опрашиваемых. Таким образом, вопреки словам министра образования, ни сами ученики, ни их родители в большинстве своем не согласны с тем, что обучение на эстонском языке пойдет им на пользу.

То же касается и разговоров о некоем повышении конкурентоспособности: ни одно из проведенных исследований не подтверждает этот тезис, а вот опровергают многие. Так, например, исследование на тему «Роль эстонских и русских имён в процессе участия в конкурсе на вакантное место на примере Таллина», проведенное Эвелин Уудмяэ (Тартуский университет, экономический факультет), показало, что русское имя уменьшает количество приглашений на работу. Результаты свидетельствуют, что люди с русским именем должны направить на 30% больше заявлений о приеме на работу, даже если у них одинаковая с эстонцами квалификация. Кроме того, в случае с русскими именами знание эстонского языка не играет особой роли – эксперимент не показал различия в отношении к кандидатам с русскими именами, знание которых эстонского языка было «средним», по сравнению с теми, чье знание эстонского было «очень хорошим».

Таким образом, фактически доказана несостоятельность утверждений о повышении конкурентоспособности русских учеников, обучающихся на эстонском языке. Знаком ли Яак Аавиксоо с этим исследованием? И если да, то как расценивать его совершенно противоположные высказывания? Может быть, это сознательная ложь или полное отсутствие профессионализма? И это уже не первый раз, когда министр просвещения вводит общественность в заблуждение.

Выступая перед парламентариями в декабре минувшего года, г-н Аавиксоо рапортовал об успехах погружения в эстонский язык в Тапаской гимназии и в качестве примера «успеха» сослался на хорошие результаты экзамена по математике. Однако, как выяснилось, математику в Тапаской гимназии преподают на русском языке, что министра образования ничуть не смутило. Поэтому совершенно очевидно, что его ложь является сознательной и полностью вписывается в государственную линию ассимиляции русского населения республики, решение о проведении которой «было принято давно».

Как бы то ни было, но проблемы с трудоустройством выпускника школы с неродным языком обучения – лишь следствие целого ряда других не менее важных проблем. Одна из них – плохая успеваемость. На запущенном в Эстонии новом интернет-портале integratsioon.ee, помимо прочего, размещаются и научные исследования по тематике интеграции неэстонцев в эстонское общество. Одно из самых свежих – проведенное Институтом психологии Таллинского университета исследование русских детей 3-4 классов, обучающихся в эстонских школах.

Как пишет на страницах популярного эстонского интернет-издания Delfi Глеб Денисов, обнаружилось, что успеваемость русских детей в эстонских школах хуже, чем у их одноклассников-эстонцев, и хуже, чем у русских детей тех же способностей, обучающихся в русских школах, причем более всего разница заметна у детей со средними способностями.

«В этом нет ничего неожиданного, поскольку учиться на неродном языке труднее, чем на родном, и если талант пробьет себе дорогу, а двоечник везде будет двоечником, то для середняков влияние среды имеет наибольшее значение. Маленькие эстонские дети относятся к русским негативно, к четвертому классу враждебное отношение сменяется более нейтральным, своих русских одноклассников они особенно не мучают, но игнорируют. Поэтому социальные отношения у русских детей развиты слабо, самооценка низкая, зато эстонцев они оценивают очень высоко. Более высокие умственные способности коррелируют с менее восторженной, то есть адекватной, оценкой эстонцев», – считает Г. Денисов.

Согласно исследованию, причиной, побудившей отдать ребенка в эстонскую школу, русские родители называют возможность выучить эстонский язык и таким образом обеспечить дальнейшую карьеру ребенка, причем 97% из них довольны своим выбором. «Однако вызывает сомнение, – пишет Г. Денисов, – что плохо учащийся, презираемый одноклассниками и уже в третьем классе страдающий от комплекса неполноценности ребенок (а именно таков портрет среднестатистического русского ученика эстонской школы) сделает блестящую карьеру в будущем».

Именно на такую участь обрекают своих чад довольные своим выбором родители, отдавшие их в эстонские школы. К счастью, сегодня их меньшинство. Однако несогласное большинство, отдавшее своих детей в русские школы, ставят перед фактом, переводя русские школы на эстонский язык обучения и внедряя языковое погружение.

Т.н. языковое погружение – еще одна больная тема русского образования. За последние 10 лет каждая вторая основная русская школа перешла на это самое языковое погружение, когда все или часть предметов уже с первого класса преподаются на эстонском языке. Согласно данным последнего исследования, проведенного по этой теме Таллинским университетом, лишь 1% респондентов довольны своим участием в языковом погружении. Все респонденты были поделены на три группы в соответствии с началом обучения по системе языкового погружения: 1-я группа – изучающие с 2005 г., 2-я – изучающие с 2004 г. и 3-я – примкнувшие к языковому погружению позднее. Общий прогресс респонденты отмечали лишь в области понимания эстонского языка – 88% (изучающие с 2005 г.) и 81% (изучающие с 2004 г.); в чтении – 95% и 84% соответственно. Однако остаются серьезные проблемы в разговорной речи – 53% (учеба с 2005 г.) и 32% (учеба с 2004 г.); письмо – 35% и 26% соответственно.

Изменилось отношение учащихся к перспективе продолжения обучения на эстонском языке. Во 2-й группе было 72% желающих, в 3-й стало 54%, соответственно не планировали дальше учиться на эстонском языке во 2-й группе 13%, в третьей  число таких учащихся увеличилось на 18% (всего 31%). Есть еще один удивительный показатель – 38% учеников 3-й группы отметили, что они не были самостоятельны в выборе языка обучения и у них не было возможности выбора.

В ответах родителей, принявших участие в анкетировании, в числе недостатков языкового погружения лидируют критерии, указывающие на понижение предметных знаний (39% и 26%), низкий уровень квалификации педагогов и методики преподавания (19% и 16%), уменьшение уроков русского языка и слабое его знание (5% и 12%).

По мнению директора Маардуской основной школы Мариям Раннак, результаты данного исследования подтверждают опасения учителей и родителей о последствиях перевода обучения в русских школах на эстонских язык. «Учитель, преподающий предмет без знания методики и владения ею, по учебникам, не прошедшим апробации, ученик, опустошенный бесцельно проведенным уроком, родитель, не имеющий возможности и знаний, чтобы помочь своему ребенку – реалии нынешнего эксперимента над русской школой», – заключает М. Раннак.

Наконец, ключевая проблема, возникающая в случае перевода обучения в русских школах на эстонский язык, это – крайняя затруднительность и даже невозможность сохранения этнокультурной идентичности ученика. Известны случаи, когда русский ребенок, обучающийся в эстонской школе, начинает стесняться своих русских родителей и начинает говорить с ними лишь по-эстонски. Добавим к этому совершенное незнание русской культуры и истории, отсутствие грамотной письменности и речи на родном языке – и мы получим типичного Ивана, родства не помнящего.

Судя по всему, это и есть идеальный, «правильный» русский по меркам эстонизаторов русского образования. Однако не следует забывать, что подобная политика эстонизации – это палка о двух концах, грозящая обернутся дубиной для тех, кто её эксплуатирует.

Источник: rusedin.ru.