- Здесь! –  неожиданно выкрикнул он. – Здесь  спит многовековым сном легенда Эстонии – тот, кого впоследствии назвали Калевипоэгом!

Неприятный холодок пробежал по моей спине: я совсем не был готов к подобной сцене. Я завороженно смотрел в лицо Рейко Пуусеппу – тонкая веснушчатая кожа натянулась в запредельном напряжении, рельефно обрисовав контуры черепа, бледно-голубые глаза казались прозрачными стеклянными шариками, в уголках тонких губ блестели мелкие пузырьки слюны. Ещё немного – и он перешагнёт грань, за которой его окончательно поглотит безумие, отчётливо понял я.

Собравшись с духом, я схватил парня за руку повыше локтя и решительно потащил за собой. Рейко не сопротивлялся: он вдруг как-то размяк, чудовищное экстатическое напряжение покинуло его. Мы без приключений дотопали до машины, Рейко молча забрался на заднее сиденье и большую часть нашей долгой дороги отмалчивался, безучастно скользя равнодушным взглядом по проплывающему за стеклом пейзажу. Я сидел на переднем сидении, рядом с крутящим баранку профессором и иногда украткой поглядывал в висевшее над лобовым стеклом зеркальце. Да, мысленно Рейко явно остался там, далеко позади, на неряшливом унылом пустыре за хутором старого пропойцы. В руках его лопата. Он вонзает её в сухо скрипящую серо-рыжую почву и копает, копает, копает...

Остаток дня  мы провели в Тарту. К тому времени Рейко уже давно вышел из ступора и выглядел вполне адекватным человеком. На прощание мы выпили по кружке холодного светлого пива и расстались добрыми друзьями.

Конец истории? Как бы не так.

Ровно год спустя ( как сейчас помню, это был субботний вечер ) в прихожей зазвонил телефон. Я приглушил звук телевизора и снял трубку с рычага. Звонивший осведомился с эстонским акцентом, я ли это.

- Это Юри.  Мы прошлым летом...

- А-а, Юри!  – узнал я. – Привет!

- Привет! Мы с  Рейко сейчас в Таллине. У  тебя есть время встретиться?

Я назвал кафе в  Старом городе и предложил встретиться  там через полчаса.

Мы сидели за столик с видом на здание старой ратуши и ждали заказанное пиво с  чесночными сухариками.

- А ты был  прав насчёт этого старого  пьянчуги Кайдо, - улыбнулся Рейко, с благодарным кивком принимая запотевшую кружку янтарного пива.

- В смысле?

- Ни черта  на том пустыре нет.

- А ты что  – проверял?

- А как же! Тем же летом, - подмигнул мне  Рейко.

- Хм... – я  почувствовал себя неловко, залив  паузу долгим глотком холодного пива.

- Поставил в  лесу палатку. Днём отсиживался  в палатке, по ночам копал.  Перекопал всё вдоль и поперёк,  пока до меня не дошло, что  старик тот ещё врун.

- Ну, это с  самого начала было ясно, - я  попробовал на зуб чесночный  сухарик. – Не понимаю, зачем нужно было...

- Железный человек  лежит под самим хутором! –  выпалил Рейко.

Я поперхнулся  и вопросительно посмотрел на Юри. Того похоже совершенно не удивили  бредовые слова товарища: он улыбался и даже согласно кивал. Я ждал, что мне скажут дальше.

- Осенью хутор  сгорел дотла, - продолжал Рейко.  – Вместе с Кайдо. Знаешь  ведь как бывает с пьяницами  – заснул, небось, с сигаретой  в зубах... Короче, остались там одни угли.

- Знал бы ты, как он уговаривал меня поехать  с ним туда, - вступил в разговор Юри. – так надоел своим нытьём, что я плюнул и согласился. Ха-ха-ха, не смотри на меня такими глазами – лучше дослушай до конца.

Одолжили мы у одного знакомого металлоискатель  и поехали. Съездили, между прочим, не зря.

- В смысле?

- Под пепелищем действительно что-то есть! Что-то очень большое. Мы начертили схему. На, смотри! – он сунул мне сложенный вчетверо лист бумаги. – На что это похоже, по-твоему?

Посреди грубо  нарисованной карандашом карты был  жирно вычерчен звездообразный контур – так обычно дети рисуют человечков. Я молча вернул рисунок. В душе поселилось неуютное чувство, захотелось встать и уйти.

- Он просто  огромен, - Юри бережно сложил  чертёж и убрал в нагрудный  карман курточки.  – И залегает  на глубине примерно полутора  метров.

Я молчал, не зная, что ответить.

- Это не шутка.  С нами едет профессор Карк. Хотим вот и тебя позвать.

- Когда? –  выдавил я наконец.

- На следующие  выходные. Соглашайся! Скучать точно  не придётся!

- Да уж, с вами  не соскучишся. Ладно, - вздохнул  я. – Поеду.

И вновь, как  и год назад, подержанный светло-серый  «Опель» профессора Карка пылил  по дорогам южной Эстониии. День был солнечный, какой-то пронзительно-яркий, мы много шутили и смеялись –  вообщем, дорога была хоть и длинная, но нескучная. Правда, чем ближе становилась цель, тем сильнее шло на убыль моё лёгкое настроение: энтузиазм моих попутчиков почему-то совершенно не заражал меня – скорее наоборот, откуда-то изнутри росло щемящее чувство, что мы ввязываемся во что-то ненужное. Когда мы выходили из машины и Рейко с улыбкой вручил мне лопату, я окончательно понял, что очень хочу сию же минуту оказаться у себя дома, отключить на хрен телефон и просидеть остаток дня с бутылкой пива перед телевизором. Но, увы, грызущее мою душу дурное предчувствие показалось бы моим друзьям слишком надуманным поводом для отказа принять участие в столь захватившем их умы предприятии.

Увиденное вызвало  лёгкий шок: хутор старого Кайдо  словно корова языком слизнула. Посреди  выжженного пространства одиноким перстом  торчала прокопчёная печная труба – всё остальное сгорело, рассыпалось, расплавилось, смешавшись с чёрным прахом.

- Жуткое зрелище, - промолвил я.

- Представляешь,  как горело! – сделал большие  глаза Рейко. Во всём его  облике чувствовалось лихорадочное  нетерпение. – Через три-четыре часа будет солнце садиться. Надо немедля начинать!

Подошёл Юри  с металлоискателем. Натянув на голову наушники, он уверенно ступил на захрустевшие угли.

- Сначала была  мысль пометить контуры объекта  вбитыми колышками, но потом  решили с этим повременить до сегодняшнего дня: мало ли кто посторонний наткнётся на них и начнёт копать из любопытства, - вскинув на одно плечо лопату, на другое - заступ, Рейко двинулся за товарищем.

Вот Юри резко  остановился, словно споткнувшись. Повернув голову к профессору, он улыбнулся одними лишь губами и указал пальцем себе под ноги:

- Начнём отсюда.

Профессор Карк сдёрнул с плеча рюкзачок, откинул  клапан и вытащил горсть тонких колышков. Я присоединился к нему – мы двинулись вслед за Юри и следуя его указаниям, вдавливали колышки в скрипящую угольками поверхность. Эту часть работы мы проделали довольно быстро, пометив контуры меньше чем за полчаса. К счастью эта немалая по размерам аномалия, занимавшая площадь около двенадцати квадратных метров, не «заползала» под каменный фундамент сгоревшего дома, но если со слов Юри, от поверхности её отделяли метра полтора неизвестно какой по твёрдости земли, то для троих человек объём работы предстоял немаленький, а солнце уже помаленьку начинало клониться к закату.

Ни на кого не глядя, Рейко с размаху вонзил заступ в землю, профессор Карк, пожав плечами, взялся за ручку второго заступа, мы же с Юри стали вынимать лопатами взрыхлённый грунт.

Лопаты мелькали безостановочно, расширяя и углубляя яму. Почва пошла вперемешку с  песком и мелкими камешками. Взмокшие от пота, мы уже стояли по шею в яме, когда чья-то лопата отчётливо звякнула о металл.

- Стойте! – крикнул  Рейко, проталкиваясь к нам.  Он опустился на колени и  принялся разгребать песок руками. Профессор Карк присел рядом  с ним на корточки, стал помогать. Глянув через их головы, я увидел тёмную ровную поверхность.

- Парни, вам  что, специальное приглашение  требуется? – поднял голову  Ааво Карк. – Давайте, присоединяйтесь!

По мере того, как наша находка освобождалась  от земли, её очертания казались всё более узнаваемыми.

- Да это же... – просипел стиснутым от сильного  волнения голосом профессор Карк. – О, Боже!

Потрясённые, мы раздались в стороны, чтобы лучше  рассмотреть находку.

Пламенеющее алым солнце уже наполовину скрылось за верхушками елей, и яма, в которой мы стояли, погрузилась в тень. На дне ямы зловеще чернела огромная шестипалая кисть руки.

Мы провозились  ещё два часа – нам удалось  раскопать чудовищную металлическую  руку до локтевого сустава. Стало  совсем темно, мы ужасно вымотались, и хотя Рейко уговаривал нас продолжать работу при свете мощного фонаря, который он прихватил в поездку, все наотрез отказались. Накрыв раскоп большим куском парусины, мы разбили палатку, наспех поужинали и завалились спать – настолько усталые, что даже не стали дискутировать по поводу сделанного нами удивительного открытия: железный человек существует!

- Но почему  шесть пальцев? – услышал я  сквозь дремоту бормотание Рейко.

Действительно, почему рука шестипалая? С этой мыслью я провалился в сон.

Весь следующий  день мы с маниакальным упорством  продолжали освобождать железного  исполина от многовекового плена. Было совершенно ясно, что перед нами отнюдь не работа средневековых кузнецов: то, что мы нашли, скорее напоминало огромного робота. Эту версию первым озвучил профессор Карк, и мы с Юри не видели причин не соглашаться с ним. Однако Рейко упорно твердил о невероятном искусстве древних эстонских кузнецов:

- Ведь они  были лучшими из лучших, помните?

- Обрати внимание  на качество металла, - профессор провёл ладонью по мощной броневой пластине, защищающей плечевой сустав гиганта. – Он потемнел, но совершенно не тронут эрозией. Разве в средние века умели делать такое железо? Нет, молодой человек, это продукт технологий иной цивилизации.

- Скорее всего внеземной, – добавил я. Честно говоря, мне было немножко жутковато находиться рядом с этим металлическим исполином, а уж касаться его тем более неприятно: почему-то эта неподвижная груда железа вызывала во мне чувство смутной тревоги. Пожалуй, даже угрозы.

Рейко недовольно поморщился: его явно не устраивал  ход наших мыслей.

- Возможно, древние  кузнецы знали какой-то особый  секрет, - не унимался он. – Ведь  не зря же старый мудрый  Юхан велел искать самых лучших!

- А почему  руки шестипалые? – резонно спросил Юри. – Кому могло придти в голову сделать их такими?

- А это чтоб  удобнее было гиганский меч держать, - нашёлся Рейко. – Нам ещё предстоит и его найти.

Уже на закате мы откопали голову великана. Она отчасти  напоминала рыцарский шлем, лицевая  маска имела странные, довольно зловещие очертания. Профессор аккуратно вычистил влажный песок из глазных впадин – в лучах заходящего солнца тускло блеснули тёмные выпуклые линзы. Чёрные от грязи профессорские пальцы с нежностью скользили по изгибам и впадинам странного металлического лица, очищая его от остатков грунта, мы же стояли полукругом, молча наблюдая за его работой. Наконец профессор кряхтя разогнул колени.

- Рейко, ты  по-прежнему считаешь, что его  выковали эстонские кузнецы? –  спросил Ааво Карк.

Рейко промолчал.

Нет, не могло  быть и речи о земном происхождении  исполина: его отлитый в металле  лик выглядел совершенно чужеродным. От него веяло невероятной древностью, но древность эта имела нездешнюю  природу – думаю, каждый из нас  чувствовал это.

Однако Рейко не сдавался:

- Мы ещё не  нашли меч, – выдавил он  из себя дрожащим голосом.

И вряд ли найдём, подумал я, но высказывать эту  вполне здравую мысль вслух не стал.

Вечер как-то неуловимо  быстро перетёк в ночь, но на небесах  взошла очень яркая полная луна, и мы, сделав получасовой перерыв и подкрепившись бутербродами с кофе, решили ещё поработать, ибо железный человек был уже почти полностью откопан. Конечно все мы чертовски устали и чувствовали боль в натруженных мышцах, но и оставалась такая малость.

Ааво Карк, Юри и я освобождали от грунта мощный торс великана, а Рейко вооружившись металлоискателем, бродил вокруг да около, прозванивая земную толщу в поисках меча.

Тут рука Юри  почти по локоть провалилась в  грудь великана. Он вытянул наружу пригоршню глины и мы увидели круглую дыру в тёмной металлической поверхности.

- Хм... – сказал  профессор.

- Вот! – от  звонкого крика мы все вздрогнули.

- Вот! – Рейко  указывал пальцем на дыру. –  Какие вам ещё нужны доказательства?!

- Фу! – затряс  головой Юри. – От твоего  вопля у меня чуть сердце из груди не выскочило!

Я понял, к чему клонит Рейко.

- По твоему  это дырка для для сердца? –  мои губы против воли исказила  нервическая усмешка.

- Да! Да! Да! А  что ещё это может быть?

- Да что угодно! Пробоина, например...

- Глупцы! – завопил наш неуравновешенный друг. Лицо его задёргалось самым противоестественным образом, на губах выступила пена – безумие наконец прорвалось наружу. – Какие же вы глупцы!

У Юри отвисла  нижняя челюсть, лицо профессора словно окаменело.

- Вы хоть знаете, что сегодня за ночь? – продолжал кричать Рейко, дико вращая глазами. – Небось и не догадываетесь. А ведь сегодня ночь Козьей Луны! Всё сошлось как нельзя лучше, всё шло к этому!

- Юри, сбегай  в палатку за верёвкой, - чуть  слышно проговорил профессор  Карк.

- Я докажу  вам свою правоту! - безумец сорвал  с себя рубашку и выхватил  из заднего кармана джинсов  какой-то предмет.

- Эй! – предостерегающе  крикнул Ааво Карк.

Предмет оказался складным ножом. Отщёлкнув лезвие, Рейко  приставил короткий блестящий клинок к своей узкой груди напротив сердца.

- Пусть свершится  то, что должно свершиться! – лезвие  вдавилось в бледную кожу, заструилась  кровь. – О, Калевипоэг, прими  мой дар и восстань!

Меня словно кто-то под руку подтолкнул: мой резкий удар отбил нож в сторону; кончик лезвия прочертил по белой коже сумасшедшего тонкую кровавую дугу. Успевший вернуться Юри сильно стиснул запястье Рейко – пальцы разжались, нож стукнул о выпуклый панцирь великана и упал куда-то вниз.

Втроём мы скрутили беснующегося Рейко и накрепко связанного, понесли к машине. В спешке собрав вещи, мы погрузились и уехали.

Я помню эту  бешеную гонку по ночным дорогам: прыгающий впереди свет фар нашего автомобиля, беспокойно ворочающийся на заднем сиденьи Рейко – я  придерживал его за плечо и  чувствовал, как чудовищно напряжено его тело. А вокруг на многие километры простиралась безлюдная глушь.

Всё произошло  ошеломляюще быстро – как удар молнии. Из-за поворота, из-за густой стены  деревьев вдруг по глазам полоснуло  ослепительными вспышками фар. Профессор ахнул, крутанул руль в сторону, что-то огромное с рёвом выросло перед радиатором нашего «Опеля» - и мир бешено завертелся, грохоча, скрежеча и сыпя осколками стекла.

Очнулся я уже  на носилках. Пахло бензином, пахло жжёной резиной, пахло кровью. Я с трудом скосил глаза и мельком успел заметить часть покорёженного корпуса нашей машины – металл был измят и со следами копоти.

- Вам повезло, - услышал я над самым ухом. Дверцы «Скорой помощи» захлопнулись.

Да, мне, можно сказать, повезло. Гораздо меньше повезло водителю столкнувшегося с нами джипа: перелом обеих ног, рёбер и шейных позвонков. И уж совсем не повезло профессору и Юри: оба погибли на месте. Об этом я узнал в больнице на следующий день. Я забыл упомянуть Рейко, скажете вы?

Больше никого на месте аварии не нашли. Двое раненных, два трупа, стиснутых покорёженным металлом – и всё. – «А разве ещё кто-то был?» - удивился следователь. Я рассказал ему сильно подкорректированную версию нашей истории – железный человек там не фигурировал. Потом ещё в течение месяца я дважды связывался со следователем, но ничего нового о судьбе Рейко так и не узнал. Больше я по этому вопросу никуда не звонил, не звонили и мне.

Я тогда пролежал в больнице около двух недель и  всё это время терзал свой мозг мучительными размышлениями о том, что же с нами произошло. Тогда, последовав за свихнувшимся на своей мечте человеком, мы совершили одно из величайших в археологии открытий – если не самое архиважное. Но на всём этом лежала мрачная тень злого умысла: много раз вспоминая слова Рейко о пожаре на хуторе, сказанные в Таллине накануне роковой поездки, я всё больше утверждался в мысли, что хутор спалил сам Рейко, тем самым расчистив место для раскопок. Иначе откуда он мог знать, когда случился пожар и что Кайдо погиб в огне? Регулярно ездил с проверками в такую даль и глушь? Опрашивал соседей, которых от жилья старого алкоголика отделяли многие километры? Да и говорил же нам сам Кайдо, что в гости к нему весьма редко кто захаживает. Бедный Кайдо, угораздило же тебя рассказать дедову сказку незнакомым людям...

Ну, а что там  с железным человеком, спросит дотошный читатель. Я думаю, он по-прежнему лежит  там, где мы его оставили. Время  и непогода давно обрушили края раскопа, земля снова потихоньку засасывает древнего исполина, когда-то кем-то утерянного или по какой-то причине оставленного в лесных дебрях. Травы, кусты и молодые деревца наверняка уже разрослись по пепелищу, до неузнаваемости изменив местность – и всё. Смутные отголоски древней легенды ещё будут какое-то время мерцать на задворках угасающей памяти нескольких вырусских стариков и старух, а я... То странное и трагическое происшествие мне и самому уже кажется чем-то нереальным: ведь я написал столько разных историй, что выдумка и реальность давно перемешались, гармонично встроившись в историю моей жизни. В конце концов, так ли важно, чем я вас попотчевал, если вам было интересно со мной?

Виталий Соловьёв (Таллин), вокалист, автор текстов, основатель группы UN-REAL