Незаметно прошла очередная годовщина создания добровольного народного движения «Ночной дозор» – коллективного защитника «Бронзового солдата» и борца с ущемлением прав русских и русскоязычных жителей.

Это движение возникло стихийно, как протест русской и русскоязычной молодёжи против провокаций и осквернения памятника погибшим красноармейцам – освободителям Таллина от немецких оккупантов в ходе Великой Отечественной войны в рамках Второй мировой войны. Если быть точным, то это был повод. Причиной, причём глубинной, была дискриминация русского и русскоязычного населения страны. 

Я уже писал, что одним из последствий гестаповской (превышение допустимой жёсткости эстонских полицейских позже признал и Европейский суд по правам человека) расправы полиции и Кайтселийта с участниками (треть из них составляли эстонцы) массовых беспорядков в Таллине и на северо-востоке страны стало забвение героической народной инициативы русских и русскоязычных жителей.

В народной памяти «Ночной дозор» явно проигрывает «Бронзовым ночам», к организации которых, это движение не имело никакого отношения. Это было доказано и судом над «бронзовой четвёркой», полностью её оправдавшим.

Другое дело – результат воздействия головной структуры – ДНД «Ночного дозора» на общество, которое не только почувствовало сопричастность к протесту дозорных, но и открыто выражало её. Прокуратура увидела в этом прямое воздействие дозорных на устроивших беспорядки и квалифицировало это, как «подстрекательство к массовым беспорядкам» (тогда наказание за это было до 4-х лет тюрьмы). Наивность этой позиции государства с самого начала опроверг один из защитников «бронзовой четвёрки» – юрист Александр Кустов, к которому присоединились присяжные адвокаты Леонид Оловянишников (недавно скоропостижно умерший) и Владимир Садеков. В своём последнем слове в суде я сказал, что по логике Прокуратуры обвинение «бронзовой четвёрки» столь же нелепо, как обвинение борцов за мир в возникновении войны. Ну не приходит же в голову нормальному человеку обвинять в алкоголизме производителей винограда и вина!     

      
История «Ночного дозора» уже почти ушла в тень самих «Бронзовых ночей». Написаны книги об общественно-политической ситуации в то время, мощной правовой защите тех, кого преследовали правоохранительные органы и власти  (это и упомянутый выше юрист Александр Кустов с коллегами, и депутаты Европарламента Татьяна Жданок и Саара Вагенкнехт, и Центр информации по правам человека Алексея Семёнова). Совершенно забыта легендарная фигура объединителя защитников «Бронзового солдата» Владимира Студенецкого, которому принадлежит название «Ночного дозора», как добровольного народного движения (ДНД).

Ещё не нашёлся летописец, который рассказал бы не только подноготную этой необычной для Эстонии уникальной гражданской инициативы, но и повседневную открытую борьбу «Ночного дозора» с режимом Андруса Ансипа. Это белое пятно в какой-то мере восполняет книга финского антифашиста Йохана Беэкмана «Бронзовый солдат», которая, увы, напечатана небольшим тиражом и малоизвестна. Во многом это объясняется и загнанная репрессиями в души людей смелость выражать поддержку «Ночному дозору», боль за таллинского «Алёшу», проявление которой власти канализировали в 9 мая, когда таллинцы валом валят на Военное кладбище, где сегодня стоит деформированный в историческом смысле памятник и покоится прах красноармейцев, перезахороненный с Тынисмяги.

Пользуюсь случаем, чтобы напомнить некоторые позиции, характеризующие деятельность ДНД «Ночной дозор» и его участников. Это – мощная правовая работа, которую курировал правозащитник Сергей Середенко (письма и запросы в Рийгикогу и суды). Это – хлопоты, связанные с вывозом праха нескольких красноармейцев, чьи родственники в России, Израиле и Украине пожелали вернуть останки на родину погибших. Это – политклуб «Ночного дозора». Это – фотохроника ДНД (за неё, помимо общего руководства, отвечал Владимир Студенецкий). Это – организованный Ларисой Нещадимовой сбор около 20 тысяч подписей жителей по всей Эстонии за сохранение памятника и братской могилы. Это – участие в работе «Круглого стола» столичного горсобрания, обсуждавшего будущую судьбу памятника. Это – акции в защиту Пушкинской гимназии в Тарту и русской школы в Эстонии, а также против Языковой инспекции. Это – участие в выборах в Рийгикогу. Это – встречи с политиками, в том числе с центристами и националистами, в частности, с Мартом Лааром, разъяснение им позиции ДНД «Ночной дозор». И, конечно, это – регулярные пикеты на Тоомпеа и в Кадриорге, у зданий посольств западных государств, обращения к международной общественности, визиты в Европарламент (Максим Рева). Это – не всё. Но всё укладывается в десять месяцев.    

Политизация движения оттолкнула часть активистов, наивно считавших, что движение не может и не должно связываться с политикой. Но ведь сама защита «Бронзового Солдата» – это в высшей степени политическая акция, выражавшая протест по поводу русофобского отношения властей и этнократии не только к памятнику и праху красноармейцев. Но для многих подсознательно, враждебное отношение к неэстонскому населению (чужакам, как они выражались), как к «оккупантам», «второму сорту», «руке Москвы». Разное отношение к политическим целям «Ночного дозора» породило несколько группировок, одну из которых назвали «кладбищенской», так как она занималась исключительно уходом за захоронениями погибших красноармейцев. Вторая, самая малочисленная, зарегистрировала себя за спиной остальных юридически, это – НКО «Ночной дозор» (Александр Коробов). Поначалу это вызвало разлад, но основная, самая жизнеспособная группа во главе с мудрым Владимиром Студенецким, искала и нашла пути к объединению между всеми дозорными. В итоге до «Бронзовых ночей» ДНД и НКО фактически слились воедино. В том числе усилиями ДНД «Ночной дозор» были «обнулены» и те единицы, которые намекали на пользу от шумных скандалов и силовых методов.  

Хотя и угасающей, но тоже интересной, была деятельность «Ночного дозора» после «Бронзовых ночей».

Досадно, что в русской и русскоязычной среде и сегодня никто не осмеливается написать книгу о «Ночном дозоре», о людях, которые объединились вокруг него на разных этапах деятельности ДНД и НКО. Впрочем, это объяснимо – в Эстонии царит эпоха политического безмолвия (vaikiv ajastu), наподобие того, которое пришлось на вторую половину 30-х годов прошлого века – после объявления диктатуры Пятса-Лайдонера и ликвидации всех демократических институтов. Сегодня в целом по Эстонии до этого ещё не дошло, но вполне применимо к жизни русской и русскоязычной части населения (более 30% населения).     
Кстати, своего летописца ждёт и анализ отношения к «Ночному дозору» русской и русскоязычной прессы и интеллигенции Эстонии, местных «русских» политиков, в том числе в составе Центристской партии. Да и отношение Москвы к событиям вокруг памятника и братской могилы на Тынисмяги заслуживает исторической оценки.  

И последнее. Во многом этнократия добилась своего, устроив «Бронзовые ночи». Но уже можно утверждать, что наряду с подавлением общественно-политической активности русского и русскоязычного населения также стали очевидны, пусть спорадическое и слабое, но прозрение и отрезвление Эстонского государства с его сохраняющейся ещё моноэтнической идеологией, но даже эстонских националистов-русофобов.
Время берёт своё. ДНД «Ночной дозор» проиграло сражение, но в итоге победы, которой оно добивалось, рано или поздно достанется здравомыслящей Эстонии, противостоящей русофобии.

Эстонский «Ночной Дозор» отмечает 21 мая день своего рождения

Дмитрий Линтер: Добровольное народное движение «Ночной Дозор» продолжает свой путь

Максим Рева («Ночной Дозор»): 14 лет назад я сделал правильный шаг