28 июля в Москве, в пресс-центре газеты "Известия" пройдет презентация книги "Проблемы прав национальных меньшинств в Латвии и Эстонии", подготовленной Фондом исторической перспективы. Участниками проекта стали эстонский Центр информации по правам человека и Латвийский комитет по правам человека, чьи многолетние исследования легли в основу издания.

Своими наблюдениями за ситуацией в Эстонии с корреспондентом "Известий" поделился участник презентации, директор Центра информации по правам человека в Таллине Алексей Семенов (на фото)

Корреспондент: В Эстонии, как и в Латвии, есть свои неграждане. Их положение чем-то различается?

А.С.: В каждой республике действительно своя специфика. "Неграждане Латвии" - юридическая категория, придуманная властями республики. Эти люди считаются "латвийскими лицами", постоянными жителями страны. По сути они квазиграждане, лишенные ряда политических и экономических прав. Неграждане в Эстонии, так называемые "серые паспорта", - просто люди без гражданства, обыкновенные апатриды. Хотя их предпочитают называть "лица с неопределенным гражданством". Они не имеют права заниматься политической деятельностью, возглавлять неправительственные организации, участвовать в парламентских выборах и выборах в Европарламент. Но, как ни парадоксально, у наших апатридов больше избирательных прав, чем у латвийских неграждан: они могут голосовать на муниципальных выборах. Правда - только при наличии постоянного вида на жительство, который раньше был далеко не у всех. Но теперь все жители Эстонии подпадают под категорию "долговременные жители ЕС". Это дает возможность людям без гражданства путешествовать по Европе без виз. То есть процессы идут очень сложные и разнонаправленные, нередко по принципу "шаг вперед - два шага назад".

Корр.: Какую интеграционную политику проводят власти Эстонии?

А.С.: Первая государственная программа по интеграции полностью провалилась, сейчас действует вторая - на 2008-2013 годы. В этом документе есть фразы про "предотвращение национальной обособленности" и "укрепление государственной идентичности". Завуалированно речь идет о сокращении числа тех, кто не имеет гражданства. Действительно, 18 лет назад апатриды составляли 36% населения, сейчас их лишь 8%. Доля этих людей сокращается как за счет естественной убыли населения, так и за счет натурализации. Эстонское гражданство получили без малого 150 тысяч человек. Почти столько же жителей Эстонии получили гражданство России. Кстати, после истории с Бронзовым солдатом запросов на российское гражданство стало больше, особенно среди молодежи. А вот спрос на эстонское гражданство резко упал.

Корр.: Тяжело ли русским сдать эстонский язык для получения гражданства?

А.С.: По сравнению с 1989 годом владеющих эстонским языком среди русских стало больше в три раза. К тому же экзамен теперь более либеральный и для натурализации достаточно низшей категории владения эстонским (всего их три). Проблемы возникают у старшего поколения, которое школярские навыки растеряло. В той же программе по интеграции ведущая роль отводится эстонскому языку. Между тем до сих пор нет курсов по его изучению, финансируемых государством. Кроме того, государство упорно не хочет замечать мультикультурную реальность. Эстонский язык навязывают, как картошку при Екатерине. К примеру, у нас действует языковая инспекция, которая проверяет людей, уже сдавших язык на категорию. И периодически устраивает эдакий психотеррор в отношении разных социальных групп.

В последнее время принялись "чихвостить" учителей русских школ. Эта волна пошла после того, как началось сопротивление попыткам властей перевести все среднее образование, в том числе в русских гимназиях, на эстонский язык. В итоге остановились на 60% предметов (как и в Латвии), которые должны преподаваться на государственном языке. Сейчас этот процесс пытаются форсировать, что вызывает естественное неприятие. Парадокс состоит в том, что русские с хорошим образованием и прекрасным знанием языка чаще всего становятся жертвами дискриминации - поскольку вступают в конкурентные отношения с эстонцами. Причем речь идет именно о русских гражданах Эстонии.

Корр.: В чем проявляется эта дискриминация?

А.С.: Уровень безработицы среди русских стабильно в два раза выше, чем среди эстонцев, а вот заработок на 10-15% ниже. Часто на работу берут людей с худшим резюме, но зато с эстонской фамилией. Есть профессии, где русские практически не встречаются, например судьи. В министерствах русских не более 5%, причем на должностях мелких клерков. В сфере трудовых отношений сегрегация особенно ощутима. Фирмы делятся на эстонские и русские, причем последние, как правило, не имеют господдержки и доступа к различным европейским фондам.

Корр.: Между тем есть данные, что "русский бизнес" в Эстонии как раз занимает неплохие позиции.

А.С.: Отчасти это так, хотя в Латвии, например, "русский бизнес" гораздо сильнее. У нас есть крупные - по эстонским меркам, конечно, - компании с русским или смешанным руководством и даже русским капиталом. И все же доля русских в менеджменте крупных фирм непропорционально мала.

Корр.: Можно встретить удручающую статистику: 80% заключенных в Эстонии - русские, 80% наркоманов - русские и так далее. Насколько это соответствует действительности?

А.С.: К сожалению, во многом соответствует. И это как раз признак сегрегации и дискриминации. Кстати, о заключенных: за одно и то же преступление русскому нередко дают срок, а эстонец отделывается штрафом или условным приговором. Все это ведет к тому, что взаимное отчуждение между русскими и эстонцами только усиливается.

Источник: ИЗВЕСТИЯ.РУ