Сергей Иванов, председатель совета Русского музея Эстонии, бывший депутат Рийгикогу от Партии реформ. „Saimegi venelastest lahti” ("Eesti Päevaleht").  Публикуется в переводе радио "Голос России"

Как-то утром пришла на ум хорошая мысль: взял списки сотрудников министерств Эстонской республики и посмотрел, сколько же там работает людей с «русскими» фамилиями.

Как выясняется, среди людей, осуществляющих государственную власть в Эстонии, работает в среднем около 3% людей русского происхождения. Разумеется, русская фамилия не абсолютный показатель. Есть русские с эстонскими именами, есть и наоборот. Но погрешность при определении на основании имени не должна превышать пары процентов. Так что в общих чертах картина именно такова. Сравнивая нынешние данные со сведениями десятилетней давности, приходишь к выводу, что ситуация все та же. Министерства освободились от русских уже в конце 1990-х годов, никаких тенденций к изменению за истекшее десятилетие не произошло. Я думаю, что эти данные вызывают у различных людей противоречивые чувства.

Настоящие эстонские националисты вздыхают с облегчение: русский вопрос наконец-то решен. Если в советские времена русского элемента у власти было неразумно много, то сейчас он с радостью отторгнут. Мечты радикалов стали явью: как минимум, на уровне власти Эстония стала чистым национальным государством. Оккупантам указано место на низших ступеньках общества, площадка очищена. Есть и обоснование: ограниченное знание языка и посредственные умственные способности просто не позволяют русским делать карьеру на государственной службе.

Законы и реальность

Если бы этот вопрос начал исследовать какой-либо правозащитник из Брюсселя, его лицо выразило бы озабоченность. Так как он знает, что среди жителей Эстонии около трети населения - русские, то простой подсчет свидетельствует о примерно десятикратном их «недопредставительстве» в органах власти. Правозащитник разыщет подписанную Эстонией конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Согласно ей, государства обязаны обеспечивать всеобщее равенство людей перед законом, вне зависимости от расы, цвета кожи, национальной принадлежности или происхождения – и очень важно при этом обеспечивать им право на управление государством, а также управление государственными учреждениями на всех уровнях, а также право на равный доступ к государственной службе. Этот правозащитник может найти закон о равном отношении в Эстонии, вычитать там право об обеспечении защиты личности от дискриминации на основе национальной (этнической) принадлежности, в том числе при получении работы и назначении на должность. Статья 14 этого же закона обязывает внедрять и развивать равное отношение именно со стороны министерства. Однако никто не будет и слушать этого правозащитника, зачитывающего параграфы законов: в этой стране эти положения уже давно никто не воспринимает всерьез.

Наверняка на эти данные посмотрит и 17-летний Петя, который как раз сейчас обдумывает возможности дальнейшей учебы. Они однозначно указывают ему: для него в общественном секторе карьерных возможностей нет. Поэтому Петя отправится учиться на Запад или в Россию. Таким, как он, здесь нет перспектив.

Опасно для Эстонии

Для меня в этом показателе отражается с первого взгляда незаметный, но очень распространенный в Эстонии образ мышления, согласно которому даже говорящий чисто на эстонском языке русский – это сомнительное и опасное существо. Это образ мышления, который без обсуждения, по сути, продуцирует негативное отношение ко всему, что носит ярлык «русский», идет ли речь о газопроводе, «мистралях» или об образовании на русском языке.

Один искренний националист написал пару лет назад в «Ээсти Пяевалехт»: «Возможно, это покажется странным, но на деле мы не должны ничего делать для интеграции. И если да, то только немного поизображать театр для Европы (и США)» (Индрек Шведе, «Эстонское время нужно измерять вечностью», «Ээсти Пяевалехт», 21.11.08.). Это и произошло. Русские постепенно задвинуты на низшие позиции общества, в то время как на экспорт шла хорошая театральная постановка – жизнь в Эстонии в ней выглядит гладкой и европейской.

Однако подобный образ мышления и стиль поведения могут оказаться в отдаленной перспективе опасными именно для самой Эстонии. Они производят низший класс с явным национальным оттенком, не позволяют обсуждать вопросы по существу и отторгают ценные мозги от решения наших общих проблем. Эстония могла бы третье десятилетие восстановления своей независимости объявить декадой преодоления от русского страха. Это помогло бы нам как обустроить домашний мир, так и по-настоящему войти в Европу.