Димитрий Кленский: Примирение с карателями и их покровителями, это – самоуничтожение, предательство памяти о замученных ими мирных жителях и тех, кто воевал с их убийцами. (Буду благодарен, если читатель прочитает эту длиннющую статью до конца и посоветует знакомым прочитать эти, для меня не полемические, заметки).

Как никогда торжественно и массово, с участием ветеранов, а также российского и других дипломатических представительств, гостей из РФ отметили нынче дни освобождения городов Эстонии от немецко-фашистских оккупантов в 1944 году. Событию – 75 лет!
Мощное инфообеспечение оказали инфоагентства Sputnik Эстония и Baltnews, рассказавшие о событиях, посвящённых освобождению Эстонии от  гитлеровских захватчиков, а также о том, как оно происходило.

Самым неожиданным мероприятием стало, пусть и временное, но символическое зажжение «Вечного огня» у скульптурной композиции «Негаснущее пламя» на созданном в советское время военном Мемориале. Композиция выполнена в виде высеченных в доломитовой стене ладоней, которые согревает пламя Вечного огня. Его затушили власти ещё в 90-х.  
Но не только и не столько эта, по сегодняшним меркам смелая и даже дерзкая инициатива в духе акций с вывешиванием красных флагов молодогвардейцами в захваченном немцами Краснодоне, стала поводом для размышлений. А то, как сохранять в современной этнократической Эстонии историческую память тем, кто не считает освобождение  её столицы в 1944 году продолжением или началом второй «советской оккупации»?   

С этой инициативой выступила малоизвестная благодаря сознательному молчанию всех ведущих эстонских СМИ, включая русскоязычные, общественная организация «Российские соотечественники Европы» (РСЕ). Хотя на её счету немало веских общественных инициатив и акций в Таллине – «Марш мира», «Бессмертный полк», другие. Член правления РСЕ Сергей Чаулин рассчитывает на то, что советский Мемориал станут посещать не только гости и туристы, но и забывшие о нём жители, но ещё продолжающие почитать «Бронзового солдата».
Мемориал украшает 35-метровый обелиск в честь «Ледового похода Балтийского флота» – операции по спасению в начале 1918 года кораблей Балтфлота от захвата германскими – в Таллине и финскими – в Хельсинки, войсками, которые в сложных условиях, но без потерь прибыли в Кронштадт. Тут находится и братская могила 36 русских и эстонских революционных матросов-большевиков, расстрелянных эстонцами  после захвата в 1918 году поспешившими на помощь белоэстонцам английскими интервентами большевистских эсминцев «Автроил» и «Спартак». В позднее советское время рядом с обелиском на площади с трибунами проводили военные парады, торжественно принимали в пионеры. С точки зрения выбранного для ландшафта месторасположения (спускающиеся к Таллинскому заливу уступы ласнамяэского глинта и великолепный вид на Таллин) этот Мемориал считался одним из самых удачных в советской Прибалтике.  
Ещё Чаулин напомнил, что на Маарьямяги до сих пор сохранены гранитные камни с названиями всех частей Советской Армии, освобождавших столицу Эстонии от нацистов в 1944 году и которых удостоили звания «Таллинский».

Возникает вопрос, отчего таллинцы забыли дорогу к советскому Мемориалу еще задолго до «Бронзовых ночей»? Кстати, ныне молодёжь иронически, а порой непристойно отзывается об обелиске (чего и добивались власти).  

ПЕРВОЕ.  И памятник Солдату-Освободителю на Тынисмяги в советское время не был особо популярен у таллинцев, так как тут проводились официальные торжества, был пионерский пост N 1. Только в 90-е годы, когда националисты-русофобы стали кидаться на памятник, для русских и русскоязычных таллинцев это место стало сакральным, тут они могли раз в году, игнорируя этническую униженность, ощущать в полную силу своё человеческое и национальное достоинство.   

ВТОРОЕ. С восстановлением независимости эстонские власти долго и  демонстративно игнорировали Маарьямяги, как коммунистический памятник. Они спокойно взирали, равнодушно взирают и сегодня, как разваливается обелиск и сам Мемориал. Отношение к нему изменилось в 1995 году, когда правительства Германии и Эстонии заключили договор, удовлетворивший просьбу Немецкого народного союза восстановить рядом с советским Мемориалом старое немецкое военное кладбище, которое было заложено еще в 1941 году немецко-фашистскими оккупантами. К концу войны тут было захоронено  2300 военнослужащих Вермахта. Обновлённое кладбище открыли в 1998 году. И тогда же начались разговоры о примирении между ветеранами Вермахта и Красной Армии, возможности создать единый для воюющих сторон Мемориал.

ТРЕТЬЕ. Были и конкретные шаги в сторону замирения. На памятнике Солдату-Освободителю медные плиты с именами погибших при освобождении Таллина красноармейцев заменили текстом, по которому память воздавалась уже всем погибшим во Вторую мировую Войну. То есть, и советским и немецким солдатам, и эстонским эсэсовцам, и эстонским карателям немецких охранных батальонов. Ветераны-эстонцы  Эстонского стрелкового корпуса Красной Армии и ветераны 20-й дивизии Ваффен СС (Эстонская) объявили о примирении. Ветеранская организация воевавших на стороне Красной Армии изменила название, отказавшись от упоминания Великой Отечественной войны. И это – не всё. Ну, куда ещё больше уступать ради примирения?! Тем более, что после переноса на Военное кладбище Минобороны ЭР и восстановления памятника «Бронзовый солдат» на памятнике уже не оказалось барельефа ордена Великой Отечественной войны, а на входе в кладбище появился провокационный текст, в котором освободители Таллина названы оккупантами.    

ЧЕТВЁРТОЕ. И всё бы ничего, если примирение возникло бы между теми, кто воевал. Но, нет. Уже в 1999 году присоседиться к похороненным немцам захотелось и эстонским ветеранам-эсэсовцам и ветеранам карателям охранных батальонов. Их не смутило соседство с советским Мемориалом. Видимо, уже тогда был расчёт на его естественное разрушение и снос. Об этом предупредил известный политик-русофоб Урмас Рейнсалу. Объединение ветеранов Эстонской вооружённой гренадёрской дивизии (на эстонском: Eesti Relvagrenaderide Diviisi Veteranide Uhendus) обратилось в мэрию Таллина с просьбой создать при немецком комплексе Маарьямяэ площадь памяти воинских частей, участвовавших в оборонительных боях 1944 года. Просьба была тут же удовлетворена, так же, как и другая – о выделении финансовой помощи для строительства объекта? Город выделил 200 тысяч крон. И снова, всё бы ничего, да запечатлели на гранитной плите не просто гренадёрскую дивизию, как, камуфлируя, называют себя эстонские ветераны-гренадёры Ваффен СС. Их официальное во время войны название звучала так: 20-я гренадерская дивизия Ваффен СС (1-я эстонская) или на немецком языке – 20.Waffen-Grenadier-Division der SS (estnische Nr.1).

ПЯТОЕ. Но аппетит приходит во время еды. На площади появились гранитные плиты с названиями подразделений СС из разных стран Европы.   Это – 11-я Добровольческая танково-гренадерская дивизия СС «Нордланд», 4-я полицейская танково-гренадерская дивизия СС, 5-я добровольческая штурмовая бригада СС «Валлония», 6-я штурмовая бригада СС 27-й добровольческой гренадерской дивизии СС «Лангемарк» (1-я фламандская), 4-я добровольческая танково-гренадерская бригада СС «Недерланд», 54-й артиллерийский полк СС и 20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская). ШЕСТОЕ. И что вообще уму непостижимо, рядом с этим позорищем появляются плиты с невинными для непосвящённых названиями эстонских батальонов, воевавших в немецком тылу с партизанами и расправлявшихся с мирным населением, в первую очередь с коммунистами и евреями. Вот номера этих, по сути своей деятельности, карательных батальонов: 36, 37, 38, 40, 286, 287 и 288.  Они состояли из не одного десятка тысяч эстонцев-добровольцев, командование которыми немцы доверяли  эстонцам же. В отчёте созданной покойным президентом ЭР Леннартом Мери Международной Комиссии по расследованию совершенных в Эстонии преступлений против человечности записано: «Несколько эстонских полицейских батальонов активно участвовали в облавах и расстрелах евреев… Исследователи также обнаружили свидетельства о преступлениях против человечности и актах геноцида, в которых участвовали 286, 287 и 288 полицейские батальоны».

СЕДЬМОЕ. В прошлом году на Маарьямяги открыли третий Мемориал, посвящённый жертвам коммунизма. На стене из чёрного мрамора выбиты имена более 22 тысяч жителей Эстонии, жизнь которых прервалась вдали от родины после насильственного перемещения в отдалённые районы СССР. Этот Мемориал создан с присущей эстонцам трогательностью и пиететом. Не вдаваясь в спор о том, действительно ли все были «жертвами коммунизма» или «советской оккупации», хочу задать простой вопрос эстонским властям: а почему никто не счёл нужным даже поставить вопрос о запечатлении имён более 60 тысяч жертв немецких оккупантов и этих самых карательных батальонов. Причём по данным эстонского историка Меэлиса Марипуу половина из них – на счету эстонских прислужников нацистов.  
Суммируя всё это, хочу высказать «особое мнение» по поводу предпринятой общественной организацией «Российские соотечественники Европы» (РСЕ) акции на горке Маарьямяги. Тут расположились по сути два островка разной (немецко-эстонская и советская) исторической памяти. А потому стоило ли именно сегодня, да и вообще, «осваивать» советскую часть Мемориала, какой эффект дала акция, о которой мало кто среди таллинцев, знал до и после мероприятия энтузиастов? Или это сигнал эстонской стороне, мол, давайте мириться! Но если так и есть, то разве это – не капитуляция?    

ПЕРВОЕ. То есть, хотелось бы большей гласности в деятельности и РСЕ, и оставшихся на плаву русскоязычных организаций, отстаивающих русскость и духовные ценности русского народа и нынешние интересы неэстонской части населения.
Почти все русскоязычные СМИ, одобряющие идею нормальных отношений между ЭР и РФ, в силу чего они остаются маргинальными и не имеют большой аудитории, не анонсировали акцию, не рассказали о ней. Сдаётся, что это был сознательный выбор, чтобы их не посчитали «рукой Москвы». К тому же 22 сентября в Эстонии считают Днём сопротивления. Пробел восполнили Sputnik Эстония и Baltnews, но и их аудитория заметно уступает лояльным власти местным СМИ на русском языке. Очевидно, что информационное обеспечение русских и русскоязычных организаций требует немалых денег. Рассчитывать на местные фонды и добровольные пожертвования не приходится. Но почему забыты листовки, которые можно распространять и на улице, и в Сети?      

ВТОРОЕ. Для того, чтобы привлечь внимание к советской части мемориала на Маарьямяги надо провести обширную работу, те же мозговые атаки. На мой взгляд, не лишним был бы Круглый стол на тему, как и можно ли вообще поднять историческую ценность таллинского памятника-обелиска  «Ледовому походу Балтийского флота»? Можно было бы обсудить такую идею. Известно, что в переходе из Таллина в Хельсинки и оттуда в Кронштадт участвовал только каждый четвёртый корабль Балтфлота. Остальные находились в Хельсинки. Переход во льдах удался с трудом, но на славу. Всей этой операцией блестяще руководил начальник Морских сил Балтийского моря, капитан 1-го ранга Алексей Михайлович Щастный, который был, по мнению современных историков необоснованно обвинён Львом Троцким в преступлениях по должности и за контрреволюционные действия и… расстрелян. Сооружение ему памятника на Маарьямяги должно было бы понравиться и эстонским националистам-русофобам, озабоченным жертвами коммунизма. Вон, Довлатову же собираются ставить памятник.  

ТРЕТЬЕ. Лишение русскоязычных организаций эфира или газетных и Интернет-сайтов приводит к тому, что их воспринимают камерными, а то и сектантскими, так как они малочисленны и варятся в собственном соку. На это указывает и кустарность в работе того же РСЕ, при том что это и о них сказано: «Безумству храбрых поём мы песню». Пусть меня простят, но есть что-то унизительное и убогое в том, что Вечный огонь приходится имитировать временным «бутафорским» пламенем. Та же история с орденом Великой отечественной войны, муляж которого вывешивают над головой «Бронзового солдата» только 9 мая и 22 сентября.
Трудно рассчитывать на успех и потому, что пока не явно, но теряется интерес русской и русскоязычной молодёжи не только к теме Великой Отечественной войны, но и России вообще. Надо серьёзно подумать о новом поколении, чтобы оно не повернулось к России спиной. Или уже идут необратимые процессы?    

ЧЕТВЁРТОЕ. Предлагаю уже не первый год обсудить проблему захоронения солдат и офицеров Красной Армии, имена которых исчезли в новое «эстонское время» с памятника «Бронзовый солдат». После войны они были похоронены в братской могиле на Тынисмяги против самого памятника. Останки некоторых красноармейцев были в 90-е годы перезахоронены в России, на Украине и в Израиле. Прах остальных сегодня покоится рядом с «Бронзовым солдатом», но об этом, на удивление, почти никто и не знает. А поскольку место практически не очерчено, то 9 мая его просто затаптывают люди, приходящие к «Бронзовому солдату» отдать дань памяти и им, погибшим при освобождении Таллина. Кстати, о них забыли и нынче, когда состоялось торжественное мероприятие на Воинском кладбище.  

Димитрий Кленский