В проекте, посвященном 90-летию со времени установления дипломатических отношений России и Эстонии, помещаются материалы, которые содержат биографические и иные сведения, связанные с российскими дипломатами, в разное время работавшими в Эстонии в период с 1920 по 1940 год и с 1992 года по настоящее время. Автор идеи и составитель Михаил Петров.

Рас­коль­ни­ков Фёдор Фёдо­ро­вич

Фе­дор Фе­до­ро­вич Иль­ин (Рас­коль­ни­ков) ро­дил­ся 9 фев­ра­ля 1892 в Санкт-Пе­тер­бур­ге в семье свя­щен­ни­ка. В 1909 го­ду по­сту­пил в Санкт-Пе­тер­бург­ский По­ли­тех­ни­чес­кий ин­сти­тут. В де­каб­ре 1910 го­да всту­пил в РС­Д­РП(б), за­ру­чив­шись ссыл­кой на со­вмест­ную ра­бо­ту с Вя­че­с­ла­вом Мо­ло­то­вым в боль­ше­вист­ской фрак­ции По­ли­тех­ни­чес­ко­го ин­сти­ту­та.

Псев­до­ним «Рас­коль­ни­ков» вы­бран Иль­и­ным в на­по­ми­на­ние о глав­ном пер­со­на­же ро­ма­на Фе­до­ра До­сто­ев­ско­го «Пре­ступ­ле­ние и на­ка­за­ние». В 1912 – 1914 го­дах Рас­коль­ни­ков со­труд­ни­ча­ет в га­зе­тах «Звез­да» и «Прав­да».

С 1914 го­да, т.е. с на­ча­ла Гер­ман­ской вой­ны по 25 мар­та 1917 го­да Рас­коль­ни­ков слу­ша­тель От­дель­ных гар­де­ма­рин­ских клас­сов в Пет­ро­гра­де. В 1917 на­чал служ­бу на фло­те в зва­нии мич­ма­на.

С мар­та 1917 го­да, т.е. сра­зу же пос­ле Фев­раль­ской бур­жу­аз­ной ре­во­лю­ции Рас­коль­ни­ков — член Крон­штад­т­ско­го ко­ми­те­та РС­Д­РП(б), за­мес­ти­тель пред­се­да­те­ля Крон­штад­т­ско­го Со­ве­та ра­бо­чих и сол­дат­ских де­пу­та­тов, ре­дак­тор га­зе­ты «Го­лос прав­ды».

В хо­де июль­ско­го по­ли­ти­чес­ко­го кри­зи­са 1917 го­да Рас­коль­ни­ков за при­над­леж­ность к пар­тии боль­ше­ви­ков арес­то­ван и по­са­жен в Пет­ро­град­скую тюрь­му «Кре­с­ты», от­ку­да осво­бож­ден по од­ним све­де­ни­ям 11 ок­тяб­ря 1917 го­да, по дру­гим - 13 ок­тяб­ря.

13 но­яб­ря 1917 го­да, т.е. поч­ти сра­зу пос­ле Ок­тябрьс­ко­го го­су­дар­ст­вен­но­го пе­ре­во­ро­та Рас­коль­ни­ков на­зна­чен ко­мис­са­ром Мор­ско­го Ге­не­раль­но­го Шта­ба. 21 но­яб­ря 1917 го­да Рас­коль­ни­ко­ву при­сво­е­но зва­ние лей­те­нан­та фло­та.

Рас­коль­ни­ков при­ни­ма­ет учас­тие в по­дав­ле­нии по­хо­да Крас­но­ва – Ке­рен­ско­го на Пет­ро­град, участ­ву­ет в бо­ях в Моск­ве.

В ян­ва­ре 1918 го­да Рас­коль­ни­ков из­бран чле­ном Уч­ре­ди­тель­но­го со­бра­ния. В ночь на 6 ян­ва­ря 1918 го­да огла­сил дек­ла­ра­цию об от­ка­зе фрак­ции боль­ше­ви­ков при­ни­мать учас­тие в Уч­ре­ди­тель­ном со­бра­нии.

С 29 ян­ва­ря 1918 Рас­коль­ни­ков на­зна­чен за­мес­ти­те­лем на­род­но­го ко­мис­са­ра по мор­ским де­лам РС­ФСР. С вес­ны 1918 го­да —за­мес­ти­тель нар­ком­во­ен­мо­ра Льва Троц­ко­го по мор­ским де­лам. В июне 1918 го­да вы­пол­ня­ет по­ру­че­ние Сов­нар­ко­ма по за­топ­ле­нию ко­раб­лей Чер­но­мор­ско­го фло­та. С июля 1918 го­да — член Рев­во­ен­со­ве­та Вос­точ­но­го фрон­та. С 23 ав­гус­та по ок­тябрь 1918 го­да ко­ман­ду­ет Волж­ской во­ен­ной фло­ти­ли­ей. При­ни­ма­ет учас­тие во взя­тии Ка­за­ни 10 сен­тяб­ря 1918 го­да и по­сле­ду­ю­щем по­хо­де фло­ти­лии по Ка­ме для по­дав­ле­ния Ижев­ско-Во­ткин­ско­го вос­ста­ния. Осенью 1918 го­да Рас­коль­ни­ков ста­но­вит­ся чле­ном Рев­во­ен­со­ве­та Вос­точ­но­го фрон­та, а за­тем за­мес­ти­те­лем ко­ман­ду­ю­ще­го 7-й ар­ми­ей по мор­ской час­ти, чле­ном РВС Бал­тий­ско­го фло­та.

26 де­каб­ря 1918 го­да Рас­коль­ни­ков при­ни­ма­ет учас­тие в по­хо­де ми­но­нос­цев «Ав­тро­ил» и «Спар­так» на Ре­вель (Тал­лин). По­ход тер­пит по­ра­же­ние. Оба ми­но­нос­ца за­хва­че­ны, эки­па­жи по­па­ли в плен. Часть мо­ря­ков по­гиб­ла или бы­ла рас­стре­ля­на (па­мят­ник мо­ря­кам см. на фо­то). Рас­коль­ни­ков по­па­да­ет в Лон­дон, где по­ме­щен в тюрь­му Брикс­тон. 27 мая 1919 го­да в Бе­ло­ост­ро­ве под Пет­ро­гра­дом он был об­ме­нян на груп­пу арес­то­ван­ных в РС­ФСР граж­дан Ве­ли­коб­ри­та­нии.

С 10 июня по 14 ав­гус­та 1919 Рас­коль­ни­ков — член РВС Аст­ра­хан­ской груп­пы вой­ск, ко­ман­ду­ю­щий Аст­ра­ха­но-Кас­пий­ской во­ен­ной фло­ти­лии. С 31 июля 1919 — ко­ман­ду­ю­щий Волж­ско-Кас­пий­ской во­ен­ной фло­ти­лии Рас­коль­ни­ков при­ни­ма­ет учас­тие в обо­ро­не Ца­ри­цы­на. В 1920 го­ду в це­ля воз­вра­ще­ния ко­раб­лей кас­пий­ско­го фло­та при­ни­ма­ет учас­тие в вы­сад­ке де­сан­та в иран­ском пор­ту Эн­зе­ли.

За учас­тие в бое­вых дейст­ви­ях на­граж­дён дву­мя ор­де­на­ми Крас­но­го Зна­ме­ни.

С 2 июня 1920 го­да по март 1921 го­да Рас­коль­ни­ков — ко­ман­ду­ю­щий Бал­тий­ским фло­том, за­тем пе­ре­хо­дит на дип­ло­ма­ти­чес­кую служ­бу.

С 16 июля 1921 го­да по 6 фев­ра­ля 1924 го­да Рас­коль­ни­ков — пол­но­моч­ный пред­ста­ви­тель РС­ФСР в Аф­га­нис­та­не (вру­че­ние ве­ри­тель­ных гра­мот 17.11.1921). На­граж­ден ор­де­ном аф­га­нис­та­на.

С фев­ра­ля 1924 го­да по 1928 год Рас­коль­ни­ков — за­ве­ду­ю­щий Вос­точ­ным сек­ре­та­ри­а­том Ис­пол­ни­тель­но­го Ко­ми­те­та Ком­му­нис­ти­чес­ко­го Ин­тер­на­ци­о­на­ла, ре­дак­тор жур­на­ла «Мо­ло­дая Гвар­дия», ре­дак­тор жур­на­ла «Крас­ная Новь», глав­ный ре­дак­тор из­да­тельст­ва «Мос­ков­ский ра­бо­чий».

1928 – 1929 Рас­коль­ни­ков — пред­се­да­тель Глав­но­го ре­пер­ту­ар­но­го ко­ми­те­та. С 1929 – по март1930 го­да — на­чаль­ник Глав­но­го управ­ле­ния по де­лам ис­кус­ст­ва На­род­но­го ко­мис­са­ри­а­та про­све­ще­ния РС­ФСР.

С 6 мар­та 1930 по 18 августа 1933 года Рас­коль­ни­ков — пол­но­моч­ный пред­ста­ви­тель СССР в Эс­то­нии.

Же­на Рас­коль­ни­ко­ва Му­за Ка­ни­вез о жиз­ни в Эс­то­нии:

«У Фе­до­ра Фе­до­ро­ви­ча был не­обык­но­вен­ный дар рас­по­ла­гать к се­бе лю­дей,— рас­ска­зы­ва­ла Му­за Ва­силь­ев­на. — Ког­да мы при­еха­ли в Эс­то­нию, от­но­ше­ние к нам бы­ло ско­рее хо­лод­ное. Но очень быст­ро все из­ме­ни­лось, и эс­тон­цы ста­ли от­но­сить­ся к нам дейст­ви­тель­но хо­ро­шо. Фе­дор Фе­до­ро­вич всег­да про­яв­лял жи­вой ин­те­рес к ис­то­рии и куль­ту­ре той стра­ны, в ко­то­рой он на­хо­дил­ся. У нас по­сто­ян­но устра­ива­лись при­емы для ин­тел­ли­ген­ции, че­го, как пра­ви­ло, не де­ла­ли дру­гие на­ши по­слан­ни­ки. <…>

Ког­да мы при­еха­ли в Тал­лин, гла­вой го­су­дар­ст­ва был От­то Штранд­ман, хо­лод­ный и важ­ный эс­то­нец, быв­ший пе­тер­бург­ский ад­во­кат. По эс­тон­ской кон­сти­ту­ции то­го вре­ме­ни, вмес­то пре­зи­ден­та был гла­ва го­су­дар­ст­ва, он же и премь­ер-ми­нистр. Пас­тор Лат­тик, прос­той и до­бро­же­ла­тель­ный че­ло­век, за­ни­мал по­ст ми­нист­ра ино­стран­ных дел.

Со мно­ги­ми по­ли­ти­чес­ки­ми и об­щест­вен­ны­ми де­я­те­ля­ми у нас ско­ро за­вя­за­лись лич­ные дру­жес­кие от­но­ше­ния. Сре­ди них Кон­стан­тин Пятс — че­ло­век боль­шо­го ума и лич­но­го оба­я­ния. Я так яс­но ви­жу его сей­час, его вы­со­кий лоб в орео­ле се­дых, лег­ких как пух во­лос, ум­ные го­лу­бые гла­за, до­бро­же­ла­тель­ную улыб­ку. Рас­коль­ни­ков час­то го­во­рил мне, что вес­ти пе­ре­го­во­ры с Пят­сом (он вско­ре сде­лал­ся пре­зи­ден­том Рес­пуб­ли­ки, пос­ле из­ме­не­ния Кон­сти­ту­ции) бы­ло очень при­ят­но. Его ум, ши­ро­та по­ли­ти­чес­ко­го го­ри­зон­та, же­ла­ние най­ти об­щий язык с со­бе­сед­ни­ком, что­бы из­бе­жать не­нуж­ных ос­лож­не­ний и об­ост­ре­ний, де­ла­ло из не­го круп­но­го го­су­дар­ст­вен­но­го де­я­те­ля. Он очень це­нил Рас­коль­ни­ко­ва и был с ним в пре­крас­ных лич­ных от­но­ше­ни­ях.

Я. Ты­нис­сон, од­но вре­мя гла­ва го­су­дар­ст­ва, — вы­со­кий, ху­дой че­ло­век с твер­ды­ми по­ли­ти­чес­ки­ми и мо­раль­ны­ми прин­ци­па­ми, ли­бе­рал, враг ком­му­низ­ма. Но и он, осо­бен­но его же­на, всег­да вы­ра­жа­ли по от­но­ше­нию к нам са­мую ис­крен­нюю до­бро­же­ла­тель­ность, вы­хо­див­шую за пре­де­лы прос­той дип­ло­ма­ти­чес­кой лю­без­нос­ти. Ав­густ Рей, со­ци­а­лист, быв­ший пе­тер­бург­ский ад­во­кат, од­но вре­мя ми­нистр ино­стран­ных дел, куль­тур­ный и об­ра­зо­ван­ный че­ло­век. Его же­на Те­ре­за Рей, вы­со­кая пол­ная блон­дин­ка, об­ла­да­ла хо­ро­шим со­пра­но и од­наж­ды да­же вы­сту­пи­ла в ро­ли Тра­ви­а­ты в Тал­лин­ской опе­ре. По это­му слу­чаю я одол­жи­ла ей мой рос­кош­ный стра­у­со­вый ве­ер, по­да­рен­ный мне Фе­дей. Алек­сан­др Ой­нас, то­же со­ци­а­лист, то­же ми­нистр раз­ных ве­дом­ств. У нас с ним и его же­ной, из­вест­ной со­ци­а­лист­кой Аст­рой Ой­нас, бы­ла друж­ба. Вмес­те с А. Ой­на­сом мы со­вер­ши­ли на­ше пер­вое пу­те­шест­вие по Эс­то­нии. На ма­ши­не с шо­фе­ром Но­во­жи­ло­вым, бра­вым ком­со­моль­цем, мы от­пра­ви­лись в Гун­ген­бург, из­вест­ный еще в до­ре­во­лю­ци­он­ной Рос­сии мор­ской ку­рорт на Фин­ском за­ли­ве. Там, у мо­ря, в чу­дес­ном сос­но­вом ле­су, мы про­ве­ли три пре­крас­ных дня. Там же, не пом­ню как, мы по­зна­ко­ми­лись с по­этом Иго­рем Се­ве­ря­ни­ным.

Мно­жест­во его сти­хов я зна­ла наиз­усть. В шко­ле од­но вре­мя мы увле­ка­лись его по­э­зи­ей. Оскар по­да­рил мне не­сколь­ко кни­жек Се­ве­ря­ни­на: «За струн­ной из­го­ро­дью ли­ры», «Ана­на­сы в шам­пан­ском», «По­эзы». В на­шей су­ро­вой юнос­ти его по­эзы бы­ли со­вер­шен­но не­умест­ны. Од­на­ко мы пов­то­ря­ли «Это бы­ло у мо­ря, где ажур­ная пе­на, Где встре­ча­ет­ся ред­ко го­род­ской эки­паж. Ко­ро­ле­ва иг­ра­ла в баш­не зам­ка Шо­пе­на, И, вни­мая Шо­пе­ну, по­лю­бил ее паж». Дейст­ви­тель­но, бы­ло «гро­теск­но» пред­ста­вить се­бе ком­со­мо­лок в крас­ных плат­ках, пов­то­ря­ю­щих эти «кра­си­вос­ти». Но, ве­ро­ят­но, «Ана­на­сы в шам­пан­ском», «Мо­ро­же­ное из си­ре­ни» и проч. бы­ли в ка­кой-то ме­ре бес­соз­на­тель­ным же­ла­ни­ем смяг­чить су­ро­вость на­шей жиз­ни. Ско­ро это увле­че­ние про­шло. И я с ин­те­ре­сом смот­ре­ла те­перь на быв­ше­го «Ко­ро­ля по­этов». Это был вы­со­кий, ас­ке­ти­чес­ко­го ти­па че­ло­век, дер­жав­ший­ся с боль­шим до­сто­инст­вом. Он был же­нат на эс­тон­ке и жил в Эс­то­нии. И. Се­ве­ря­нин пе­ре­вел мно­го сти­хов эс­тон­ских по­этов на рус­ский язык. Ви­ди­мо, не слу­чай­но в Тар­ту, в те­ат­ре Вай­не­муй­не, бы­ла по­став­ле­на дра­ма Рас­коль­ни­ко­ва «Ро­беспь­ер». (См. М.Ка­ни­вез. Моя жизнь с Рас­коль­ни­ко­вым. Ми­нув­шее. Вып. 7.)

С 1 июля 1933 го­да по 31 ав­гус­та 1934 го­да Рас­коль­ни­ков — пол­но­моч­ный пред­ста­ви­тель СССР в Да­нии (вру­че­ние ве­ри­тель­ных гра­мот 20.9.1933).

С 31 ав­гус­та 1934 го­да по 5 ап­ре­ля 1938 го­да — пол­но­моч­ный пред­ста­ви­тель СССР в Бол­га­рии (вру­че­ние ве­ри­тель­ных гра­мот 23.11.1934).

Бол­гар­ский ака­де­мик Ве­се­лин Хад­жи­ни­ко­лов о ра­бо­те Рас­коль­ни­ко­ва в Со­фии:

«Он под­дер­жи­вал тес­ные кон­так­ты в по­ли­ти­чес­ких и куль­тур­ных кру­гах, со­дейст­вуя нор­ма­ли­за­ции бол­га­ро-со­вет­ских от­но­ше­ний, рас­ши­ре­нию вли­я­ния идей Ве­ли­ко­го Ок­тяб­ря. Муд­рос­ти и так­ту Фе­до­ра Рас­коль­ни­ко­ва мы обя­за­ны тем, что экс­цес­сы куль­та лич­нос­ти Ста­ли­на, ре­прес­сии, трид­ца­тых го­дов в Со­вет­ском Со­юзе не смог­ли ом­ра­чить в це­лом по­ло­жи­тель­но­го воз­дейст­вия до­сти­же­ний СССР». (Вос­по­ми­на­ния, пись­ма, до­ку­мен­ты. Ле­низ­дат, 1989).

В ап­ре­ле 1938 по вы­зо­ву из нар­ко­ма­та ино­стран­ных дел СССР с же­ной и ре­бен­ком Рас­коль­ни­ков вы­ехал из Со­фии, пред­чувст­вуя арест в СССР не вер­нул­ся. По­се­лил­ся с семь­ей в Па­ри­же, от­ку­да пи­сал пись­ма И.Ста­ли­ну и М.Лит­ви­но­ву, объ­яс­няя за­держ­ку во Фран­ции фор­маль­ны­ми при­чи­на­ми, про­сил со­хра­нить за ним граж­данст­во СССР.

В 1938 го­ду Рас­коль­ни­ков ис­клю­чён из ВКП(б) и 17 июля объ­яв­лен вра­гом на­ро­да, ли­шён граж­данст­ва СССР и пра­ви­тельст­вен­ных на­град. В июле 1939 го­да он за­оч­но объ­яв­лен «вра­гом на­ро­да» — про­ект при­го­во­ра утвер­ди­ли И.Ста­лин и В.Мо­ло­тов.

26 июля 1938 го­да Рас­коль­ни­ков пуб­ли­ку­ет в Па­ри­же в га­зе­те «По­след­ние Но­вос­ти» пись­мо «Как ме­ня сде­ла­ли „вра­гом на­ро­да“». 17 ав­гус­та 1939 го­да в па­риж­ском жур­на­ле «Но­вая Рос­сия» опуб­ли­ко­ва­но скан­даль­ное «От­кры­тое пись­мо Ста­ли­ну» (см. в раз­де­ле «До­ку­мен­ты»), в ко­то­ром Рас­коль­ни­ков об­ли­ча­ет ан­ти­на­род­ную де­я­тель­ность Иоси­фа Ста­ли­на и ре­прес­сии в от­но­ше­нии «боль­ше­вист­ской гвар­дии».

12 сен­тяб­ря 1939 го­да в Ниц­це (по дру­гим све­де­ни­ям в Мар­се­ле) при не­вы­яс­нен­ных об­сто­я­тельст­вах Рас­коль­ни­ков вы­пал из ок­на гос­пи­та­ля и раз­бил­ся на­смерть. Со­глас­но од­ной из вер­сий он был убит аген­та­ми НКВД (см. ра­бо­ты ис­то­ри­ка Роя Мед­ве­де­ва). В 1963 го­ду Рас­коль­ни­ков ре­а­би­ли­ти­ро­ван.

До ин­ци­ден­та с не­во­з­вра­ще­ни­ем в честь Рас­коль­ни­ко­ва бы­ло пе­ре­име­но­ва­но се­ло Голь­я­ны, в ко­то­ром в 1918 го­ду под его ру­ко­водст­вом бы­ла спа­се­на бар­жа с за­клю­чён­ны­ми, од­на­ко в 1938 го­ду в свя­зи с не­во­з­вра­ще­ни­ем в СССР се­лу бы­ло воз­вра­ще­но ис­то­ри­чес­кое на­зва­ние.

Пер­вой же­ной Рас­коль­ни­ко­ва бы­ла из­вест­ная боль­ше­вич­ка пи­са­тель­ни­ца Ла­ри­са Рейс­нер (1895 – 1926). Вто­рая же­на — Му­за Ва­силь­ев­на Рас­коль­ни­ко­ва-Ка­ни­вез, урож­ден­ная Рже­чиц­кая. Сын Фе­дор (1937 – 1939) и дочь Му­за (1939 – ). Брат Рас­коль­ни­ко­ва А.Ф.Иль­ин-Же­нев­ский (до­бав­ле­ние к фа­ми­лии сде­ла­но в па­мять о до­ре­во­лю­ци­он­ной эмиг­ра­ции) был из­вест­ным ре­во­лю­ци­о­не­ром, пар­тий­ным и го­су­дар­ст­вен­ным де­я­те­лем, так­же по­лу­чил из­вест­ность как не­за­у­ряд­ный шах­ма­тист

Игорь-Се­ве­ря­нин. Ви­зит пол­пре­да

Ле­то 1930 го­да в Той­ле. Сол­неч­ный пол­день. Же­на со зна­ко­мой ба­рыш­ней, гос­тя­щей у нас, гу­ля­ют в пар­ке. Не лю­бя солн­ца и жа­ры, си­жу до­ма в оди­но­чест­ве, пе­ре­чи­ты­вая Лес­ко­ва. На за­ка­те со­би­ра­юсь, по обык­но­ве­нию ло­вить ры­бу. Ок­на на­шей квар­ти­ры вы­хо­дят в сад. У ка­лит­ки (слы­шу, но не ви­жу) оста­нав­ли­ва­ет­ся ав­то­мо­биль. Скри­пит ка­лит­ка. Ша­ги по до­рож­ке. В две­рях — они рас­пах­ну­ты — вы­со­ко­го рос­та блон­дин в се­ром кос­тю­ме.
— Раз­ре­ши­те вой­ти?
— По­жа­луй­ста.
Пред­став­ля­ет­ся. Из­вест­ный эс­тон­ский го­су­дар­ст­вен­ный и об­щест­вен­ный де­я­тель.
— Я, собст­вен­но, не по сво­ей ини­ци­а­ти­ве. В ав­то­мо­би­ле мой при­ятель пол­пред Рас­коль­ни­ков с же­ной. Мы едем из Тал­лин­на в На­рва-Йы­езу. По до­ро­ге за­еха­ли к вам: они хо­тят с ва­ми по­зна­ко­мить­ся. Но вы — эмиг­рант или бе­же­нец, я не знаю. По­это­му раз­ре­ши­те узнать, как вы смот­ри­те на это зна­ком­ст­во? Удоб­но ли оно для вас?
— Преж­де все­го, я не эмиг­рант и не бе­же­нец. Я прос­то дач­ник. С 1918 го­да. В 1921 го­ду при­нял эс­тон­ское граж­данст­во. Всег­да был вне по­ли­ти­ки. Рад каж­до­му, кто рад мне. Пе­ре­дай­те, про­шу вас.
Спут­ник пол­пре­да на­пра­вил­ся к ав­то­мо­би­лю. Я остал­ся ждать. Ско­ро все трое при­бли­зи­лись к крыль­цу. Очень эле­гант­ная и ми­ло­вид­ная мо­ло­дая жен­щи­на с улыб­кой, дав­шей мне по­нять, что твор­чест­во мое бы­ло ей зна­ко­мо и ра­нее се­год­няш­не­го дня, про­тя­ну­ла мне ру­ку. Улыб­кой та­ко­го же по­ряд­ка при­вет­ст­во­вал ме­ня ее муж. Се­ли.
— Не мог­ли се­бе от­ка­зать в удо­вольст­вии за­ехать к вам.
— В та­ком слу­чае мог­ли бы зай­ти ко мне без пре­дуп­реж­де­ния,— рас­сме­ял­ся я.
— Бед­ный по­эт! Во­об­ра­жаю, как вы разо­ча­ро­ва­ны в со­вре­мен­ных жен­щи­нах. Чи­та­ла в. «Се­год­ня» ва­ше «Го­да­ми де­воч­ка, а как уже чер­ст­ва...»
— За­то при­ро­да не из­ме­ня­ет. Если, ко­неч­но, лю­ди от нее по­даль­ше, то есть не успе­ли ее ис­пор­тить.
— Что вы те­перь пи­ше­те? — спро­сил Рас­коль­ни­ков.
— Боль­шей частью па­ци­фист­ские сти­хи.
— А пом­ни­те свои стро­ки: Ког­да оте­чест­во в ог­не И нет во­ды, лей кровь, как во­ду...?
— Это на­пи­са­но в ав­гус­те 1914 го­да, но уже в сен­тяб­ре я опом­нил­ся и на­пи­сал: Ни кап­ли кро­ви и ни­чьей...
— Ва­ши бли­жай­шие пла­ны?
— В ок­тяб­ре еду в Юго­с­ла­вию и в Бол­га­рию чи­тать сти­хи, со­зер­цать юж­ную при­ро­ду.
— А в СССР не хо­те­ли бы про­ехать­ся?
— Я слиш­ком при­вык к здеш­ним ле­сам и озе­рам...
— Од­на­ко же, за гра­ни­цу еде­те?
— Там все но­вое, не­из­ве­дан­ное. Да и что я стал бы чи­тать те­перь в Рос­сии? Там, ка­жет­ся, ли­ри­ка не в чес­ти, а по­ли­ти­кой я не за­ни­ма­юсь. У ме­ня да­же сти­хи есть: До­лой по­ли­ти­ку — са­танье на­важ­денье!
— Ли­ри­ка всег­да и вез­де нуж­на. И в СССР.
Я по­ка­зал по­се­ти­те­лям свой си­ний ка­би­не­тик. Они вни­ма­тель­но раз­би­ра­ли над­пи­си на порт­ре­тах, по­да­рен­ных мне не­ко­то­ры­ми зна­ме­ни­тос­тя­ми. Ми­нут че­рез 40 со­бра­лись ехать.
— Хо­те­лось бы еще парк и вил­лу осмот­реть. Не про­ка­ти­тесь ли с на­ми?
— С удо­вольст­ви­ем.
В пар­ке встре­ти­ли же­ну со зна­ко­мой ба­рыш­ней. Вы­шли из ав­то­мо­би­ля, по­зна­ко­ми­лись. Спус­ти­лись к Пю­ха­е­ги, под­ня­лись на про­ти­во­по­лож­ный бе­рег. Ма­ши­на ти­хо сле­до­ва­ла сза­ди. Я по­про­сил управ­ля­ю­ще­го двор­цом по­ка­зать все его со­рок ком­нат. Все бы­ло очень за­пу­ще­но, но при­ро­да по­нра­ви­лась. Гу­ляя по пар­ку, все вре­мя го­во­ри­ли о сти­хах, му­зы­ке, жи­во­пи­си.
Уез­жая, Рас­коль­ни­ков по­да­рил мне ед­ва на­ча­тую ко­роб­ку рус­ских па­пи­рос — со­всем преж­ние! — «Не­ва».
Кста­ти, по­ка пол­пред и его спут­ни­ки си­де­ли у ме­ня, од­на ба­рыш­ня бе­жен­ка, как она са­ма мне впо­следст­вии рас­ска­зы­ва­ла, уви­дев со­вет­скую ма­ши­ну у на­ше­го до­ма, по­бе­жа­ла до­мой за бе­лой крас­кой и за­тем на­ма­ле­ва­ла на ав­то­мо­би­ле крест и ко­ро­ну...
<1939>