This option will reset the home page of this site. It will restore any closed widgets or categories.

Reset
Новости, факты, комментарии...
02.12.2010 17:29:00 Виталий Соловьёв: Логово (окончание) (4)
Печать  
Послать другу  
Комментарии  


Прежде чем попасть в так напугавший Евгения коридор, мы оказались в ещё одном любопытном месте. И здесь впервые столкнулись с чем-то странным,  уже из разряда сверхъестественного. Впрочем, всё по порядку...  Начало   Часть 2


Виталий Соловьёв (Таллин), вокалист, автор текстов, основатель группы UN-REAL 


СоловьевМы вошли в просторное помещение овальной формы. Отделка и обстановка здесь сохранились значительно лучше, чем в других комнатах этого обширного подземного комплекса: пол был выстлан линолеумом, посредине стоял массивный, тоже овальной формы стол, а вдоль стен прилепились многочисленные железные шкафы с экранами мониторов, кучами кнопок и тумблеров ( но конечно же вся эта техника была приведена в полную негодность ). Перед некоторыми экранами стояли стулья на вертящихся ножках, наше передвижение сопровождалось хрустом битого стекла и шелестом разбросанных по полу клочьев бумаги.

- Я думаю, мы на командном пункте этой базы, - сказал Лёня. – Женя, а куда ведёт та дверь? – он указал на тёмную щель приоткрытой двери в противоположной стене.

- За ней ещё метров двести – и тот самый коридор. Дальше я с вами не пойду, подожду вас здесь.

- Ладно, - я приблизился к одному из шкафов, луч фонаря скользнул по пыльной матово-серой панели управления, пустому холодному экрану...

На миг мой взор задержался на собственном отражении. Господи, да я ли это? Лицо в глубине мёртвого экрана было чужим! Тут незнакомые черты исказила зловещая улыбка... Я вздрогнул, отпрянул от экрана – его гладкая чёрная поверхность уже была пуста.

- Чего это ты? – легонько ткнул меня в бок Лёня. – Так рыпнулся, словно привидение увидел.

- Наверное, так оно и есть, – отозвался я.

- В смысле? – не понял Лёня.

- Что-то странное произошло... – я даже не знал, как лучше ответить на его вопрос. – Отражение на экране... оно было не моим! Точно не моим, - я растерянно смотрел на Лёню. – И оно мне рожу скорчило.

Лёня встретил мои слова недоверчивой улыбкой.

- Да тебе верно показалось, - неуверенно проговорил он.

- Можно подумать, я никогда своего лица не видел! – вспылил я.

- Да тише вы! – шикнул на нас Вадим. И добавил почему-то шёпотом: - Смотрите туда... – он показал в дальний конец зала, в сторону здоровенного двухстворчатого шкафа.

Шкаф отбрасывал на стену тень – и было видно, что за углом шкафа кто-то притаился, застыв в неподвижности: на стене отчётливо выступали контуры половины головы и плеча!

Я думаю, у нас у всех это зрелище вызвало волну озноба по коже. Тень человека оставалась неподвижной, мы же двинулись вокруг овального стола, стремясь заглянуть за шкаф с безопасного расстояния. И что вы думаете? Не прошли мы и половину расстояния, а контур человеческой головы исчез, ушёл в прямоугольную тень, отбрасываемую шкафом. Ещё шаг – и лучи наших фонарей упёрлись в пустую стену: за шкафом никого не было.

- Обманулись мы нехило, - констатировал факт Вадим.

- Уже второй раз в одной комнате, - пробурчал Лёня. Он вынул из кармана компас, направил луч фонаря на циферблат.

- А теперь я бы попросил вас всех на пару минут выключить фонари, - провозгласил он. И выключил свой.

- Это ещё зачем? – запротестовали мы.

- Да что вы как девицы нервные! Забыли, зачем мы сюда пришли?

Свет погас, в темноте светилась лишь тоненькая чёрточка стрелки компаса и деления на шкале циферблата.

- А теперь внимательно смотрим на стрелку, - почему-то понизил голос Лёня.

 

Секунд двадцать стрелка стояла на месте, затем вдруг дёрнулась вправо раз-другой... и всё.

- Ладно, включаем свет, - в Лёнькином голосе зазвучали настораживающие нотки. – Кое-что этот опыт подтверждает.

- Что именно? – осторожно спросил Вадик.

- Очень может быть, что здесь, в одной комнате с нами находилось, а может и находится до сих пор... некая невидимая потусторонняя сущность.

- Да ну тебя, чё ты страх  тут нагоняешь, - поёжился Вадим.

- Ну, топаем что-ли дальше? – без особого энтузиазма спросил я.

- Да, конечно, - вздохнул Лёня. – Женя, ты...

- Я пожалуй, подожду вас там, - наш проводник махнул рукой назад, на дверь, через которую мы вошли в овальный зальчик. – Вы идите, тут уже совсем недалеко.

- Хорошо... – Лёня задумчиво поскрёб подбородок и первым двинулся вперёд.

По железной лестнице мы спустились на четвёртый – последний ( последний ли? ) уровень, толкнули массивную стальную дверь.

Открывшийся взору длинный коридор оказался самым мрачным и гадким местом, какое мне когда-либо доводилось видеть: стены сплошь покрывали грязные извилистые потёки, с сырого потрескавшегося потолка свисали известковые сосульки, а из расположенного посреди пола забранного решёткой прямоугольного отверстия несло такой вонью... И холод промозглый и давящая тишина.

- Ну что, ты тут у нас самый храбрый, - Вадик состроил Лёне зловещую гримассу. – Вот и иди первый.

Но пройти мы успели совсем немного: потому что наконец почувствовали «Это». Все трое запнулись, словно налетели на невидимую стену. В мои плечи, затылок, хребет вдруг разом вонзились тысячи ледяных иголок и стали проворачиваться из стороны в сторону – именно такое мерзкое ощущение накрыло меня. Я открыл рот, но не смог вымолвить ни слова, весь охваченный диким ужасом.

Во все глаза мы смотрели перед собой – коридор был пуст, но всё же... что-то там было. Что-то, что встало меж сочащихся бурой влагой стен и это незримое что-то не хотело нас пускать дальше.

- Что за... – с трудом выдавил из себя Лёня. Он поднёс к глазам компас, ошарашенно вылупился на циферблат и попятился. Не удержавшись, я скосил взгляд на компас: стрелка металась туда-сюда как сумасшедшая.

- Да ну на хер! – срывающимся голосом проговорил Вадик. – Линяем отсюда!

Возражений не последовало.

- Я ничего там не увидел... – Вадим расширенными глазами смотрел на пламя костра. – Ничего и ни кого. Но ведь что-то там было – и совсем близко: может метрах в пяти-семи – я шкурой чувствовал!

- Держи, - Лёня протянул ему стопку самогона и ломтик хлеба с ветчиной. – Все мы там что-то такое почувствовали, - проговорил он осушив свою стопку.

- М-мм... – помотал головой Вадик. – До сих пор как вспомню, так мурашки по коже.

Мы в шестером: Вадим, Лёня, я, Кайдо, Володя и Евгений сидели у костерка, что развели в ложбинке между двух поросших чахлым березняков холмов – пили самогон, делились впечатлениями.

- Что же это было, как ты думаешь? – поднял Вадим глаза на Лёню.

- Да всё, что угодно, - пожал Лёнька плечами. – Неупокоенные души умерших, какой-нибудь монстр из параллельного мира, а может неведомое науке энергетическое завихрение, как-то влияющее на нашу психику, вытаскивающее разные страхи из подсознания.

- Всё, больше я туда не ходок, - покачал головой Вадим.

- Верно рассудил, - поддакнул ему долговязый Володя. – Не буди лихо, пока тихо.

- Блин, мужики, удивляюсь вам, - цвыркнул зубом Вадим. – Мы вот вроде и походили то там всего ничего – и то страху натерпелись, а вы то... Вы же там наверное всё вдоль и поперёк излазили, да к тому же ещё и ночуете в этом чёртовом бункере. Я б так не смог.

- А мы не суёмся, куда не следует, - назидательно поднял палец Евгений. – Потому что уже знаем, куда можно, а куда нет. Раз не пущает в коридор, значит и нельзя: значит там его территория.

- Чья-чья?

- Да не знаю я и знать не хочу!

- А я на той неделе привидение видел, – подал голос Кайдо.

- Да ну! – встрепенулся Лёня. – Где?

- На крыше соседнего бункера. Вышел вечером, часов в десять – отлить. Смотрю: стоит спиной ко мне. Солдатик в гимнастёрке с непокрытой головой. Я от неожиданности за угол нырнул, но тут же высунулся – а его уже и нет.

- Думаешь, привидение?

- Отчего то очень страшно стало, - Кайдо в задумчивости накручивал на грязный палец рыжую прядь бороды. – Да и куда он так резко исчез, непонятно. Нет, точно это было было привидение.

На этом наш разговор как-то сам собой утух. И казалось бы в самый раз было бы эту историю благополучно завершить... Так нет. Воистину трижды был прав долговязый Володя, вспомнивший хорошую поговорку: не буди лихо, пока тихо.

Уже смеркалось, Евгений вызвался нас немножко проводить.

- Женя, слышь... – я пристально посмотрел ему в глаза. – Ты ведь многое не договариваешь – насчёт всех этих страшилок местных. Я уверен: ты видел гораздо больше. Признайся, ведь так?

Евгений отвёл глаза, потупился.

- Нн-уу... ты прав, - тяжко выдавил он. – Насмотрелся я там всякой-разной чертовщины. Мужикам не рассказывал: боялся, вдруг сбегут. А ведь тут ещё много добра осталось, жалко бросать. Да, стращает нечистая сила, так ведь и не обижает. Главное, дорогу никому не перебегать: оно – само по себе, мы – сами по себе.

- Оно... Что же ты всё-таки видел? – нажал на него Лёня.

- Много чего довелось увидеть: и солдатиков призрачных не раз встречал, и тени живые. На шахту ещё с трупами гниющими наткнулся – наверное мафия кого порешила. А ещё был такой случай: захожу в один коридор, а там два гроба цинковых стоят. Я набравшись смелости, заглянул туда через полчасика – их уже и нету. А ещё тут... бесовская картинная галерея.

- Это как?

- А так: из потёков и пятен сырости на стенах картины разные образовались – рожи жуткие да фигуры навроде человечьих, только больно уродливые.

- Это где же такое?

- В том самом коридоре – ну, где страх накатывает.

- Так ты значит всё ж ходил дальше?

- Ну, было такое дело.

Мы с Лёней многозначительно переглянулись, а Вадим замахал руками: мол, меня в это не впутывайте – не пойду.

- Натуральные рожи? – переспросил Лёня.

- А то!

- Надо сделать снимки! – загорелся Лёня. – Может никакого риска на самом деле и нет.

- Откуда такая уверенность! – возмутился Вадик. – Кончайте вашу глупую браваду! Я точно с вами не поеду!

Итак, мы решили, что это будет наша последняя экспедиция в железобетонные подземелья.

- Увидимся через неделю! – крикнул я Евгению на прощанье. Бомж уходил, неодобрительно покачивая головой и жестикулируя – видимо разговаривал сам с собой. Этим же вечером мы вернулись в Таллин.

- Володя погиб! – с ходу ошарашил Евгений.

- Погиб?! Как погиб? Что случилось?

- Повыпивши он был. Провалился на четвёртом уровне в открытый колодец. Я там неподалёку работал: кабель отдирал от стены. Слышу: крик страшный, у меня аж волосы на голове зашевелились. Звал он меня по имени – да так жалобно и громко, словно живъём его ели. На меня хоть и жуть напала, но поспешил другану на выручку. Подбежал к колодцу – а он там внизу в какой-то маслянистой гадости плещется, захлёбывается. И запах оттуда такой, что голова кружится и в глазах темнеет. Колодец неглубокий был, я наполовину туда свесился и Володьку за ворот фуфайки сграбастал, да повыше подтянул, чтоб он мог за край колодца ухватиться. Короче, выволок Володьку наружу, смотрю: кожа на руках и лице вся волдырями страшенными запузырилась, лопается, клочьями отстаёт, так что розовую кость видно. Глаза вытекли, рот – дыра кровавая изъязвлённая. Жутко было смотреть, а ещё жутче было вой его предсмертный слышать. Там же, у края колодца он и помер. Похоронили тут, неподалёку, - он махнул рукой в сторону берёзовой рощи. – Хотите на могилку сходить?

- Конечно, - сглотнул слюну Лёня. – А когда это случилось?

- Четыре дня назад, во вторник.

Мы с Лёней сидели на крыльце Андрусова дома и неспешно попивая пиво, рассеянно созерцали верхушки елей да хмурое грязно-серое небо.

- Пропало у меня настроение спускаться в эту клоаку, будь она неладна, - наконец нарушил я тягостное молчание.

- Мда, не с самых приятных новостей начался сегодняшний день, - отозвался Лёня. – Может и прав был Володя: не тем мы занялись, не туда полезли. Действительно, место... словно проклятое какое-то.

- Что теперь? Не полезем?

- Ну... мы же решили: это наша последняя вылазка в подземелье. Сфоткаем «картинную галерею» - и всё. Ладно, не смуряй! – он ободряюще хлопнул меня по плечу. – Будем внимательней смотреть под ноги и ничего плохого не случится. Жизнь пресна, если время от времени не вздрючивать её такими вот интригующими авантюрами. Мы же романтики. За романтиков! – наши бутылки звякнули друг о друга.

- Тебе не кажется странным? – кивок в направлении уходящего во тьму сырого коридора.

- Ты о чём? – спросил я.

- Что ты сейчас чувствуешь?

- Да ничего. Ничего особенного.

- Вот именно: ничего особенного. И я тоже. Нет больше того дикого страха. Коридор как коридор – ничего сверхъестественно, ничего пугающего. А ведь в прошлый раз всё было по другому.

- Мне ли не помнить! – хмыкнул я. – И что это на нас тогда нашло? Перепугались как дети.
Мы осторожно прошли метров десять, но всё было спокойно.

- Хм, - недоумённо пожал плечами Лёня. – Знаешь, я уже готов поверить, что на прошлой неделе мы стали жертвами собственной разыгравшейся фантазии.

- Мне тоже хочется в это верить, но... может этот невидимка просто отступил, как бы приглашая нас на свою территорию? А может бродит где-то в другой месте.

- Давай не будем об этом.

- Хорошо.

Удивительно, как зачастую легко человек готов отказаться от недавних страхов, списав то, что ещё вчера повергало его в панический ужас, на игру собственного воображения. Откуда нам было знать, что ждёт нас впереди...

- Не об этом ли он говорил? – луч Лёниного фонаря прошёлся по огромной уродливой кляксе, распростёршей свои отростки от пола до потолка. – На человека правда, иль там на демона непохоже, но впечатляет.

- Ты лучше вон туда посмотри, – указал я ему на следующее «изображение».

Чёрные потёки, ржавые пятна и жёлто-бурая накипь причудливым образом сложились в скрюченную человекоподобную фигуру: вздувшаяся горбом спина, свисающие до колен когтистые лапы, повёрнутая набок огромная голова с козлиной бородой...

- Ух ты! – не сдержал возгласа Лёня.

- А вот ещё! – световое пятно выхватило из мрака зловещую физиономию с разинутым щербатым ртом, всклокоченной гривой длинных волос и безумными жёлтыми буркалами выпученных глаз.

Изображения шли одно за другим, иногда наползая друг на друга, иногда перемешиваясь в нечто неописуемо отвратительное. Кособокие гротескные фигуры, размахивающие длинными искривлёнными ручищами; странные щупальцеголовые существа, чьи лица состояли из одних глаз или распахнутых многочисленных ртов; огромные распухшие и перекошенные то ли ужасом, то ли злобой хари, а иногда лишь простая мешанина отвратных красок, теней и полутонов, из которой казалось пока лишь формируется нечто ужасное – очередной «шедевр» этой галереи ужасов. Глядя на всё это безумие, невозможно было поверить, что перед нами лишь редкий каприз природы, случайные сочетания грязевых разводов, из которых вдруг каким-то образом сложилось эдакое безобразие. Да, в природе случается немало забавных курьёзов, но это... Странные грязевые «художества» ( и от этой мысли бросало в дрожь ) никак не могли быть случайным стечением обстоятельств – перед нами предстало чьё-то осмысленное, злобное и извращённое творчество, пусть грубое, по-детски примитивное, но необычайно выразительное и полное жизни: казалось, рассматриваешь древние фрески на стенах какого-то подземного храма дьяволопоклонников.

- Люди не могли сотворить такое, - прошептал Лёня. – Это сделано не руками. Перед нами вроде бы естественные образования, результат воздействия сырости, испарений, но... кто же рисует сыростью?

- Я читал о подобных «картинах», - отозвался я. – Видел фотоснимки в каком-то журнале. Но здесь всего этого так много – и всё сплошь какие-то жуткие монстры.

- Ладно, сделаем снимки... – Лёня достал дешёвый корейский фотоаппарат ( такие ещё называют «мыльницами» ) со встроенной фотовспышкой, - и уходим.

Он сделал наверное около десятка снимков, двигаясь вдоль то одной стены, то переключая внимание на другую, выбирая самые эффектные, самые отталкивающие изображения. Не знаю, что там вышло, что нет: фотоаппарат был потерян при бегстве.

Внезапно изображения закончились; коридор вывел нас в большую комнату, а впереди чернел широкий проход, по обеим сторонам которого криво свисали решётчатые створки настежь распахнутых ворот.

- Ну всё, пошли назад. – сказал я, возвращая Лёне его фонарик.

- Давай глянем, что там, - указал мой расхрабрившийся товарищ на распахнутые ворота.

- Мы собирались только сделать снимки, - возразил я.

Но неутомимый Лёнька всё гнул своё: посмотрим да посмотрим, хотя бы с порога. Лично у меня при виде этих ворот почему-то сразу возникла ассоциация с преддверьем Ада, однако я нехотя сдался на уговоры и поплёлся за Лёней.

Сразу за воротами начиналась бетонная эстакада и пологий спуск вниз – до выложенного большими прямоугольными плитами пола было метров пять-шесть. Мы вышли к краю эстакады; лучи наших фонарей разбежались по большому просторному помещению, более всего напоминавшему заводской цех: мы видели пересекающие помещение из конца в конец узкие рельсы с поворотными платформами, массивные станины каких-то демонтированных механизмов, сваленные по углам металлические бочки, чёрные, маслянисто поблёскивающие лужи на полу, монорельс электроподъёмника на потолке, ряды железных дверей в стенах и квадратные крышки люков в полу... Обежав огромное помещение, лучи наших фонарей сошлись на противоположной стене.

И мы увидели тени – чётко очерченные человеческие силуэты. Несколько мгновений мы тупо созерцали их, пока до нас наконец не дошло: мы сами эти тени отбрасывать никак не можем, к тому же нас было всего двое, а там, на стене... застыло четыре тени!

Я хорошо помню, как царивший в подземелье жуткий холод и сгустившаяся атмосфера ужаса сделали меня на какое-то время неспособным не только двигаться и дышать, но и думать: я впал в состояние ступора, я был полностью парализован! Тени меж тем стали стремительно удлинняться и расти: они двинулись на нас! И их никто не отбрасывал – они были сами по себе.

Паралич неожиданно прошёл и мы бросились прочь. Мы неслись так, словно за нами гналась целая армия кровожадных дьяволов. Возможно, так оно и было: ужас физически ощутимой упругой волной толкал нас в спины, обжигал ледяным дыханием, хватал холодными скользкими пальцами...  Поток чёрной потусторонней силы затоплял бетонные казематы, а мы как крысы с гибнущего корабля неслись сломя голову к свету, к свободе.

Пропажу фотоаппарата Лёня обнаружил уже по дороге на хутор, но естественно у нас о возвращении в бункер даже мысли не возникло. Более того: мы уехали в Таллин первым же автобусом. Смешно: как будто километры могли отдалить нас от кошмарных воспоминаний...

Неделю спустя на трамвайной остановке у Балтийского вокзала мелькнула знакомая рыжая борода.

- Эй, Кайдо! – окликнул я спину в старой измызганной штормовке.

- Привет! – сдержанно улыбнулся бомж, приветливо кивая.

- Ну как жизнь? Как там Женя? – я пожал протянутую руку.

- Женя? – переспросил Кайдо. И тяжело вздохнул. – Нету больше Жени.

- Что ты такое говоришь? Как это – нету? А куда же он делся? – в смятении спросил я ( впрочем, уже предвидя возможный ответ).

- Пропал в подземельях под бункером. Ушёл – и не вернулся. Ждал я его целый день, искал, кричал... Эх! – шумно выпустив воздух, Кайдо опустил голову. – Сбежал я оттуда. И больше не вернусь.

Вот собственно, и вся история. Спустя столько лет личные впечатления успели поблёкнуть и многое из того, что мне с моими тогдашними друзьями пришлось пережить, я  с радостью готов был бы списать на выверты своей фантазии, подстёгнутой мрачной давящей атмосферой заброшенных подземелий, зловещей аурой того места. Но... было потом  ещё кое-что, что я до сих пор вспоминаю с дрожью и омерзением. В тот злополучный день, вернувшись домой, в Таллин, я сразу же покидал пропахшую сыростью подземелья одежду в корзину для грязного белья. Вечером следующего дня я стал перекладывать шмотки в стиральную машину – и заметил нехорошего цвета пятно на спине куртки. Буровато-зелёное, оно к тому же источало мерзкий тухловатый запашок. Я расправил куртку, пригляделся... Пятно склизкой плесени располагалось точно между лопаток и вне всякого сомнения выглядело как чуть смазанный отпечаток... здоровенной длиннопалой ручищи!

2005 - 2008 г.

Материал опубликован в рамках конкурса «Живое русское слово».



Поделитесь своим мнением


Зарегистрироваться или войти. Войти через


 
a
ПОЛЕЗНЫЙ ПОРТАЛ О ТУРИЗМЕ
Фонд Русский мир