Житель города Нарвы (Северо-Восток Эстонии) Юрий Жалнин поделился своими впечатлениями от посещения Крыма. Он признался, что проживающие на полуострове украинцы его несколько озадачили.

Чем именно? Об этом он рассказал в своём подробном отчёте о поездке, размещённом на страницах регионального издания «Виру Проспект» под заголовком «КРЫМ: Своими глазами и ушами....»

Наконец-то довелось повидать – первый раз в жизни! – Крым

На перелет из Внуково до Симферополя в обход  моей родины, Украины, ушло 3 часа. Я, пассажир, теряю вдвое больше времени, чем если бы лететь, как было раньше, по прямой, а родина остается без доли моих денег за транзит…

По обе стороны главного корпуса аэропорта в крымской столице я задержал свой взгляд на двух гигантских муравейниках – так мне увиделись стальные каркасы дополнительных пассажирских терминалов, густо облепленных фигурками строительных рабочих. Форсируют. Через час после приземления дотряслись по, мягко говоря , неевропейской дороге до курортного городка Саки.

Главное — не лечение

Клинический санаторий им. Н.Пирогова выделяется на сероватом городском фоне настоящим оазисом образцовой ухоженности. Знаменитые целебные грязи здешних мест обеспечивают достаточно надежную основу для благополучного существования «пироговки». Правда, полгода после того, как Крым стал российским, санаторий, сказали нам, испытывал серьезный недостаток отдыхающих, теперь же ситуация постепенно возвращается на круги своя. Припоздал на процедуру – посиди в очереди.

В отличие от жены, однако, не лечение было главное для меня. Главное – Крым. Нигде я не видел такой большой концентрации исторических памятников на единицу территории, как здесь. К декоративной  арке в глубине санаторного парка подвешен большой колокол, на гранитной плите высечено: здесь в 1941-1945 гг. фашистскими захватчиками проводились массовые расстрелы советских граждан. Первой среди жертв значится фамилия главврача Сакской центральной больницы И. Зеленского.   Дотянувшись, я позволил себе один разок дернуть за кончик веревки.    Колокол разлил в округе меру гулкого чистого звона.

Не утонувшим, а затопленным

А тот монумент в Севастополе, где мы не преминули побывать...   Наверно, нет ни одного взрослого человека, который бы хоть раз в жизни не видел этого каменного творения если не в живом виде, то хотя бы по телевизору, на открытке, а то и просто на конфетной коробке. Хотя, возможно, и не все знают, что называется он памятником Затопленным кораблям. Не утонувшим, а Затопленным.

Сознательно затопленным в муках душевных, чтобы превосходящие силы противника не могли войти в Севастопольскую бухту во время Турецкой войны 1854-1856 гг. И уж тем более не все, думаю, знают, что автором этого памятника является наш земляк, эстонский скульптор Амандус Адамсон. Омываемая со всех сторон морскими волнами рукотворная скала, на скале – гранитная колонна, венчает которую распластавшийся орел. Его обращенный вниз взгляд не хищный, а как бы людям сочувствующий. Без преувеличения, визитная карточка легендарного города, одной из ниточек связанного и с Эстонией.

В Саках не сразу я привык к такому  зрелищу. Спокойно идешь по городу – и вдруг небо прошивает в абсолютном беззвучии пара истребителей. Лишь через сколько-то мгновений пространство оглашается страшным, все нутро сотрясающим ревом. Судя по конфигурации самолетов, «сушки» с изменяющейся стреловидностью крыла. Оказывается, под Саками размещается военная авиабаза НИТКА – научно-исследовательский тренажер корабельной авиации. Позволяет пилоту имитировать взлет  с  палубы двигающегося авианосца. Таких «ниток» в мире всего две, вторая – в США.

Минеральную воду ведрами  

Еще в Нарве мысль о Крыме всякий раз возникала у меня по известным причинам в навязчивой связке с водой. Хватает ли крымчанам воды больше, чем на чай? По ул. Курортной в Саках довелось видеть водоколонку общего пользования, из которой беспрерывно льется термальная минеральная вода целебного свойства. Подсказали, что жители близлежащих домов, которые не ленятся, набирают ее ведрами. Термальные источники – одна из особенностей полуострова.

Из душа, что мы принимали в номере жилого корпуса санатория, тоже струилась термальная минеральная вода. А вот Северокрымский канал, главная водная артерия полуострова, полноводным не показался. Хорошо еще, что не сухой. То, что течет, это течет уже не днепровская вода, а местная, добываемая из новопостроенных водозаборных точек.

Как это — пещерный?      

Сакский район – это равнинная степь, виноградники и фруктовые сады, уходящие своими рядами аккуратно подстриженных деревьев, словно только что из парикмахерской, под самый горизонт. А через час езды, в Бахчисарае, из окна автобуса открываются уже совершенно другие декорации  ландшафта. Горы. На Крымском полуострове, который по территории гораздо меньше Эстонии, удивительным образом уживаются четыре природно-климатические зоны. Горы здесь с отрицательным уклоном, смотреть с непривычки  глазом на вершину, нависающую над  головой, как-то жутковато.

Вот и то, к чему мы упорно добирались – пещерный храм Успенского монастыря. Как это пещерный? Скальная порода в здешних местах сравнительно мягкая, и древние поселенцы предпочитали вырубать помещения в скале. Кирка и терпение – вот и все, что необходимо для строительства. Кельи монахов высечены в обрывистой скале над балкой в несколько ярусов. На противоположной стороне долины – рукотворные пещеры хозяйственных построек. Подле одной из них копошатся белые точки домашней птицы. Курятник. Вдали группы туристов, поднимаясь по извилистой тропе, бредут в древний пещерный город  Чуфут – Кале.

Я не отношу себя к  активным путешественникам, но Бахчисарай, благодаря прежде всего такой пещеристости  его предместий, показался мне не одним из самых своеобразных, а самым своеобразным городом, что мне приходилось видеть в Европе.

Крымчане говорят

До поездки в Крым доводилось читать в Интернете, что год спустя после известного референдума воодушевление у многих  крымчан сменилось разочарованием: вместо улучшения жизни люди получили рост цен, поедающий российскую прибавку к зарплатам и пенсиям, предпринимателям стало труднее зарабатывать на туризме, обострились межнациональные отношения.

Вполне естественно поэтому, что, побывав на месте, я не мог не воспользоваться случаем поговорить  с самими крымчанами. Собеседники – самые обычные прохожие на улицах самого обычного города Саки. Вопрос для всех, независимо от национальности, сформулировал одинаковый: как вы сегодня относитесь  к тому, что Крым под российским флагом? Десять русских из десяти мной опрошенных ответили: отношусь положительно. Десять украинцев из десяти дали такой же ответ. При этом и русские и украинцы, вспоминая упомянутый референдум 2014 года, подолгу задерживали  меня: «Ещё не видел такого многолюдного голосования!», «Шёл голосовать больным!», «Я рыдала!».

Что ж,  чувства русских понятны, а вот украинцы, которых я угадывал по едва уловимому и вместе с тем такому родному для меня акценту, можно сказать, озадачили. А некоторые из них еще смутили меня тем,  что называли себя русскими. Зачем? «Да, я украинка,  - ответила одна дама, - но всё равно я русская».

Что касается крымотатар, говоривших со мной, кстати, на русском языке без малейшего акцента, то двое из десяти высказались в пользу России, остальные, по их словам, либо не участвовали в референдуме, либо отвечать не пожелали, и я поставил всем восьмерым пометки в пользу Украины.

Почему же со стороны татар такая расположенность к  Украине и такое недоверие к России?  

Историческая обида

Подсуетившись, я набросал несколько собственных версий, но после того как удалось доверительно побеседовать с некоторыми татарами, я с большой долей уверенности повычеркивал все, кроме одной.

Как говорится, собака зарыта в том, что у татар, убеждали они меня, существует историческая  обида на Россию, как на правопреемницу СССР, за депортацию представителей их национальности в 1944 году – по некоторым данным, ни много ни мало 198 тысяч человек. Якобы за сотрудничество с немцами. А возвращение началось с 1998 года,  уже при Украине. Вывод  понятен.

А что, вопрошал я,  и закон, придающий татарскому языку статус государственного, наряду с русским и украинским,  и даже закон о реабилитации граждан депортированного народа, недавно принятый в России, не в состоянии развеять «историческую обиду»? Ведь он, этот закон о реабилитации, обеспечивает  и самим депортированным и наследникам их льготные тарифы на газ, воду, отопление, облегчает решение вопросов о земельной собственности и т. д. Здесь собеседники заметили:  не меньшее и даже, наверное, большее значение, чем предоставляемый законом о реабилитации пряник, имеет для  татар моральная сторона вопроса.

То-то я, будучи в Крыму, непроизвольно и заметил, что по телеканалам как-то часто говорят о военной статистике: реально столько-то крымских татар участвовало в Великой Отечественной войне, столько-то из них полегло на полях сражений, что составляло по отношению к общей численности населения крымскотатарской национальности большой процент, из 19 Героев Советского Союза с татарскими фамилиями увековечены только два имени, и восстановить справедливость – общая задача Москвы и Симферополя.

Такого свойства меры, по словам самих татар, у которых я расспрашивал,  они и подразумевают, говоря о  «моральной  стороне» реабилитации граждан депортированного народа.

Сколько должно пройти времени, пока окончательно не нормализуются межнациональные отношения в Крыму,  покажет будущее. Вполне похоже, что и недалекое.

А пока… Отдыхающим в санатории полюбились «свои» Бурановские бабушки», как мы называли группу самодеятельных артистов Сак, регулярно выступавших в «пироговке». На каком бы языке ни звучали их песни – русском, украинском, крымскотатарском, - аплодисменты раздавались одинаковой силы.